– Не ругайся, детка, это тебя не красит, – тут же отчитывает меня мама.

– Ты что, не видела, как эта девка липнет к моему парню, мам?

– Прекрати немедленно истерику, дочь, – чопорно упрекает папа. – Разберётесь дома.

– Дорогая моя, наверное, ты всё не так поняла, – пытается успокоить меня тётя. – Мариночка хорошая девочка. Она бы не стала.

– Мне показалось, что это именно Ян с ней флиртовал, – осторожно произносит Ксюша и незаметно сжимает мою ладонь, напоминая о изначальном плане.

И, конечно, головой я всё понимаю: что затея моя, что я сейчас ставлю сестру в неловкое положение, что могу опозорить родителей и вообще испортить празднество. Но, моё сердце пропускает несколько ударов, и внезапно я жалею о том, что всё это организовала. А теперь все будут шептаться о том, что мой парень заигрывает с другой прямо на моих глазах. И я ничего не могу поделать со всеобъемлющей ревностью и досадой.

– Прошу меня простить, но я отойду на минутку, – зло чеканю, игнорируя попытки матери остановить меня.

Приближаюсь к парочке, которая сейчас вызывает одно чувство – тошноту. Натянуто улыбаюсь блондинке, и хватая подставного парня за рукав, со всей силы тащу в другой конец гостиной. Он пытается сопротивляться, но я неумолимо железной рукой веду бывшего за собой.

– Что с тобой, Жуковская? У тебя ПМС? – насмешливо интересуется Левицкий, как только мы останавливаемся у фуршетного стола.

– Божье наказание! Ты издеваешься надо мной? Я же просила не заигрывать с этой стервой! Ты не должен был вести себя так!

– Я делаю многое, чего не должен, – тихо говорит он. – Ты просила меня быть дружелюбным. Я просто общался.

– Просто общался, – передразниваю его я. – Как же, видела я ваше так называемое общение.

– Да ты ревнуешь, золотце. И показываешь это слишком явно.

Он тянется через моё плечо к тарелке с закусками, рукой задевая мои волосы, и я вздрагиваю. Он закидывает в рот мини брускетту с козьим сыром и вялеными томатами, и протягивает мне вторую со сливочным сыром хамоном и грушей.

– Ты такая злюка, когда голодная. Покушай, и успокойся, – примирительно произносит Ян, придвигаясь так близко, что при каждом вдохе моя грудь задевает его пиджак.

– Отвратительное сочетание, – брезгливо кривлюсь я, отодвигая руку бывшего с закуской. – И не смей переводить тему, Левицкий! И прикасаться ко мне тоже не смей!

– Я могу делать всё, что захочу, Ника, – мужчина кладёт руку мне на спину, касаясь поясницы. Пальцами вырисовывает маленькие кружочки на моём теле, прожигая тонкую ткань кремового шёлкового платья.

– Делай что хочешь, но, чтобы этого никто не видел. А знаешь что? Я жалею, что связалась с тобой, – отталкивая Яна, злобствую я. – Ненавижу!

Разворачиваюсь на каблуках, и быстрым шагом направляюсь в сторону коридора, сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, и пытаюсь изо всех сил держаться за последний клочок рассудка. Слишком боюсь того, что он заставляет меня чувствовать. Становлюсь рядом с ним слишком хрупкой, и слишком уязвимой.