– Присаживайтесь.

Синий костюм сел спиной к окну во главе стола.

Мамочки, это же президент компании, сам Бехтерев. Роман как-то там.

Лучше бы он был хромым, кривым или старым в хлам, но только не таким гламурно-картинным.

Я села, уставилась в свои идеально расчерченные схемы щедро сдобренные выделителем. Зачем я высунулась?

Настроение стремительно неслось к нулю. Хотелось подняться, извиниться и выйти. Исчезнуть. Мужчина, пригласивший в кабинет давил на меня респектабельностью, от него тянуло неуловимым запахом богатства, успешности.

Он был слеплен из другого теста. Из теста, из которого лепят Ковалёвых, Бехтеревых…

– Как вас зовут? Меня Роман Александрович.

Я не смотрела ему в лицо. К чему эти знакомства. Промямлила:

– Жанна Сергеевна.

Он нажал кнопку:

– Принесите нам кофе. Мне как всегда.

– Ну, что, Жанна Сергеевна, мне очень интересно. Что вы там обнаружили?

Я нехотя потянулась к своим бумагам. А, была не была. Коротко изложила идею. В какой-то момент уловила, что Роман не просто смотрит на меня, а внимательно слушает.

Я сбилась с мысли, снова вспомнив, что одета чёрти во что. Юбка, купленная ещё до беременности сейчас болталась на мне, водолазка ни о чём. Позорище, я совсем забыла заниматься собой.

Вошла Ириша. Пожилая приятная женщина, секретарь Грымзы. Поставила поднос с кофе. Бутылочки колы. Орешки, шоколад.

Вежливо поухаживала за мной, подала чашку, салфетку, налила кофе из тонкого носика серебряного кофейника. Ласково коснулась моего плеча. Или мне показалось?

Роман наливал колу себе в кофе. Перехватив мой удивлённый взгляд, пошутил:

– Это у меня такой коктейль. Я сам себе бариста. Хотите попробовать так же?

Я смотрела на него с открытым ртом. Какой коктейль, какой бариста, о чём он.

Мне было тягостно сидеть, слушать человека, и одновременно мысленно метаться между моим проблемами. Вот курточка на Никитку маловата.

Думала с зарплаты новую куплю. Самую лучшую. Купила, блин. Куда я теперь.

Слова Романа вывели меня из задумчивости:

– Не смею вас задерживать. Чувствую, утомил.

Я попрощалась, стала собирать чёртовы схемы, он остановил меня:

– Пожалуйста, оставьте мне бумаги. Позже вам их вернут.

Я брела к себе в офис. Наташа единственная, кому я могла довериться, наверное, извелась поджидая меня. Сейчас приду в офис, выплачусь.

Подруга не могла усидеть на месте:

– Ну ты чего так долго!

Наташа, весёлая и пышная как булочка бриошь, как всегда что то жевала. Несметное количество фантиков от конфет поведало, что подруга волновалась за меня, заедая тревогу сладким.

– Говорят, очкастая тебя уволила?

– Ну да. – я разрыдалась, закрыла лицо руками.

– Вот ведь сука старая.

Наташка вывалила грудь на стол, уставилась в окно:

– Ничего, мать, держись. Я щас подумаю кому позвонить. Правда, перед майскими праздниками никто не возьмёт. В лучшем случае с июня. Там, кстати, люди по отпускам попрут, может и выгорит что.

Наташка полезла за очередным леденцом. Постучала по столу красным маникюром:

– А чего эта падла от тебя хотела. Что ей не понравилось?

– Я кофе у президента пила. – я сказала сама не зная зачем.

Наташа медленно перевела на меня взгляд.

– Чё?

– Меня Роман Александрович пригласил в свой кабинет и кофе угостил.

– Да ты что?! Класс. Не думаю, что очкастая мымра теперь тебя уволит.

– В пять велела зайти заявление написать и в бухгалтерию топать за расчётом. Уже уволила.

Мы с Наташкой мыли кости начальству, я периодически срывалась на слёзы. Успела пожаловаться, что собиралась Никитке куртку купить.

К пяти часам вечера, вымотав себе все нервы, пошла проведать Грымзу.

Наверное, я отхлебала всё дерьмо, на что способна была очкастая начальница.