Я невольно поморщилась. И тут торжества, а значит, и свадьбы! Все беды от них! Так, стоп. Он зашел лишь для того, чтобы сообщить мне это? Или есть что-то еще? Я вопросительно уставилась на Ричарда, ожидая продолжения.

– Господин Честер вспомнил, кому рассказывал о заказе госпожи Рафф-Шон, – не стал долго томить директор. – Это был господин Блашт.

– Питер? – нахмурилась я. – Но это ничего не значит!

– Согласен. И краска не та, и разговор был достаточно давно, – кивнул директор.

Я раздраженно выдохнула. Если ничего не значит, зачем тогда он здесь стоит и отвлекает меня от работы?

– Вы вызывали лекаря сегодня? – неожиданно сменил тему Ричард. – Для себя? Контакт с сырым эльзимом все-таки не прошел без последствий?

– Нет! – слишком поспешно воскликнула я, растерявшись от такого напора. – Со мной все в порядке. Лекарь для… для другого сотрудника… – не знаю почему, но упоминать имя Питера мне не захотелось. – Он что, уже приехал?

– Нет, я получил предварительный запрос на пропуск. Теперь все посторонние могут пройти на территорию завода только с моего разрешения. Я рад, что вы хорошо себя чувствуете, госпожа Мари. Лекарь будет часа через два, – проговорив все это, Ричард развернулся и собрался было уходить, но возле двери задержался: – Да, кстати, вам известно, что хамелеон очень токсичен в процессе высыхания? Работа с ним требует применения средств индивидуальной защиты. Госпожа Рафф-Шон инструкцию прочитала, но последовала ей лишь частично, нарушив условия хранения остатка краски. Ее счастье, что испарения из баллончика не настолько концентрированы. Для человека они практически безопасны, а вот для кошек… Не зря Жужу предпочла архив кабинету хозяйки.

Я сосредоточенно нахмурилась. А ведь он прав! Хамелеон токсичен. Если умудриться вдохнуть пары этой краски, то ожог дыхательных путей обеспечен. Значит, диверсант должен был работать как минимум в респираторе.

– Вы полагаете, стоит провести ревизию средств индивидуальной защиты, находящихся в пользовании у работников? В газоанализаторе информация хранится еще несколько дней, – обратилась я к директору.

Ричард задумчиво потер подбородок.

– Не думаю, что это принесет плоды. Даже уверен, тот, кто маскировал трубу, если и пользовался чем-то, чтобы обезопасить себя, то точно не заводским. Или вообще не пользовался, что в принципе безумие. Но вы правы, ревизию провести можно… – после этих слов он на некоторое время снова впал в то странное состояние, которое я бы назвала погружением в себя, потом пробормотал что-то вроде «я распоряжусь» и снова вознамерился было покинуть мой кабинет.

– Господин директор, – окликнула я его и задала тот же вопрос, что Мэдэ задавал мне: – Завтра получится запустить все оставшиеся цеха?

Ответ, точнее, встречный вопрос меня добил.

– А сколько их осталось? – поинтересовался Ричард, даже не оборачиваясь.

– Четыре, – процедила я, буравя возмущенным взглядом его спину. Он что, серьезно не знает, сколько у нас цехов?

– Все не получится. Максимум два, – ответил он и взялся за ручку двери.

– В таком случае у нас вероятны проблемы с ближайшей отгрузкой, – как бы там ни было, проинформировать начальство я обязана.

Директор замер, затем кивнул, давая понять, что принял к сведению мои слова.

– Тогда поставьте на монтаж в первую очередь второй. Он ведь следующий по производительности после пятого, верно?

– Верно… – ответила я уже закрывающейся двери. И как это понимать? Сколько цехов у нас, он не помнит, а очередность по производительности помнит.

Я рухнула в свое рабочее кресло и со злостью уставилась на разложенные на столе документы. Исходные данные совсем не вдохновляли. Работающий пятый цех, условно работающий с завтрашнего дня второй и, возможно, четвертый или третий, я еще не решила. Про нулевой остаток на складах можно не вспоминать. За расчеты даже не хотелось браться, настолько безнадежным все казалось…