– Мари, примите его! – тут же отмер Ричард.

– Обязательно! – рявкнула я в направлении двери и добавила совсем тихо: – Когда соберусь покончить жизнь самоубийством…

– Что?! Мари, вы о чем вообще? Какое, к чертям самоубийство? – тут же донеслось из-за двери. Совсем забыла, что у магов весьма хороший слух, когда им надо. – Самоубийством будет не принять антидот!

– Мари и антидот? – послышался удивленный голос Питера. – Вы что, ей нельзя! У нее на него аллергия!

Я тихонько выругалась. Принесла же его нечистая! Представляю, какие выводы сейчас сделает Ричард…

– Что? – вскричал директор. – Я обязан ее отстранить и перевести на другую должность! Да как она вообще работает на производстве с аллергией? – вот, то, чего я и боялась…

– Да нормально работает, – вступился за меня Питер. Я почти увидела, как он пожимает плечами. – Пить эльзим на ее должности вовсе необязательно. Но если случилась такая оказия, можно принять специальный сорбент вместо антидота и порядок.

– Мари, вы приняли? – полный праведного гнева глас директора.

И что я должна сказать? Соврать, что выпила сорбент? Так я уже давно обхожусь без него. Мой организм привык к эльзиму. Он на меня не действует больше. Примерно так же, как и на кошек, что живут на заводе. Естественно, эльзим я не пью, но при контакте с кожей ничего криминального не случается.

Я снова распахнула свою несчастную дверь и тут же встретилась взглядом с Ричардом. Зрачки расширены, ноздри вздымаются, челюсти плотно сжаты. Зол и перевозбужден…

– Как и у всех работников нашего завода, в моем личном деле имеется медицинское заключение о допуске к работе с эльзимом. Поскольку вы его изучали, я и представить не могла, что вам неизвестно содержание этого заключения. Перечитайте на досуге, – холодно отчеканила я и добавила немного мягче: – У меня толерантность к эльзиму. И аллергия на антидот.

Ричард прикрыл глаза и замер, словно бы погрузившись в себя. Мы с Питером украдкой переглянулись.

– Мари, – начал мой заместитель почему-то шепотом. – Раз уж ты не спишь… Что делать с демонтированным участком трубы? В лабораторию его или сразу в утиль?

– Естественно, в лабораторию! – рыкнул мгновенно распахнувший глаза Ричард. – Это улика! Идемте, я хочу присутствовать при транспортировке, – Питер вытянулся в струну и активно закивал в знак согласия. Но директор уже не смотрел на него. – Отдыхайте, госпожа Мари, – обратился он ко мне. – Благодарю за бдительность. Монтаж оборудования начинаем в восемь утра, как и договаривались, – с этими словами директор развернулся и бодро зашагал вперед по коридору.

Питер побежал следом, на ходу делая мне знаки, что все сделает в лучшем виде.

Я вернулась в постель. Гайка тут же пристроилась рядом и, подставив голову под мою руку, замурлыкала. Чуть помедлив, я все же погладила ее. Долго обижаться я не умела, тем более на кошку. К тому же, она не виновата, всех кошек тянет к магам, им нравится их особая энергетика.

– Тебя-то хоть антидотом не поили? – строго спросила я свою любимицу. Та фыркнула и передернула ушами. Значит, нет. Хорошо, а то бы пришлось и впрямь сорбент давать. Заводские кошки, как и я, антидот не переносят. – Ричард тебе понравился? Вкусный, да? – приговаривала я, продолжая поглаживать ее, а она лишь громче мурлыкала, да хитро на меня поглядывала. – Ну-ну… эх, ты…

Разговаривая с Гайкой, я обдумывала поведение Ричарда. Как-то чересчур разумно он себя вел для пьяного мага. Более порывисто и решительно, чем обычно, но и только. Конечно, я не допускала мысли, что он хотел отравить меня антидотом. Медицинское заключение, да, оно было. Но там стандартный бланк, ничем не отличающийся от других подобных. Скорее всего, он и внимания не обратил на этот листок бумаги. А если и обратил, то прочел лишь ту строку, где написано «допущена к работе с эльзимом», а не ту, в которой было указано про приобретенную толерантность и аллергию.