— Я не кобелирующая личность! — Щёки будто кислотой обожгли.

— Если вы объясните ей, почему бродячий цирк подбросил вам ребёнка, буду аплодировать стоя. Этой барышне, — Машенька кивает на Еву, — вы вряд ли в ближайшие часы понадобитесь. Займитесь ребёнком, зверёнком и вообще… Не подставьте нас с этим табором.

В коллективе дисциплина ого-го. Понимаю Машеньку. В маленьком приморском городке репутация дороже золота.

— Как её зовут?

— Катя вроде.

— Хорошо! — Выхожу из палаты и пытаюсь уместить в голове Еву, тигрёнка и девочку, чьё свидетельство о рождении жжёт мне бедро почище раскалённого железа.

— Привет! — Словно ясно солнышко сидит на диване в ординаторской. Девчушка, закутанная в одеяло, сжимает в руках мою чашку с фото лемура. — Мама норм?

— Норм! — обвожу взглядом коллег, переодевающихся после смены.

— Поехали домой, — ощущаю себя полным идиотом. — Там и поговорим.

— Баламут любит козлячье молоко! — Малышка сползает с дивана и руками приглаживает длинные вихры. — У вас тут рынок недалеко есть. Ты на тачиле?

— У меня есть машина, — аккуратно поправляю я, снимая халат.

— Дивно! Слушай, так лопать охота, — соскакивает Катя с дивана. — Давай ещё в мак заедем, по чизу тяпнем?

— Давай, — соглашаюсь и незаметно щипаю себя за ухо. — И молока где-нибудь надоим.

Светка, медсестра с которой у нас было всё и без обязательств, пишет телефон на бумаге:

— Здесь есть и молоко, и всё, что любят тигрята.

— Спасибо, милая! — подхватываю Катю на руки и выхожу с ней из кабинета.

— Мы к маме? — она испуганно оглядывается, слушая мои гулкие шаги в пустынном коридоре.

— Мы к папе! — несложно было прикинуть дату рождения и дату сношения. Первого для Евы и самого лучшего для меня.

Это произошло в подвале на моей куртке. Ева спасала очередных котят там, а я — её. Не знаю, как и почему это случилось именно тогда. Я пришёл домой к Еве, а её мать сказала, что она в подвале. Очередная подопечная Евы подкинула котят.

Спустился вниз, замок открыт. Ева сидела поверх своего пуховика и по всему подвалу разносился запах куриного бульона. Пять котят довольно мурчали возле длинных и стройных ног. Она была так прекрасна и невинна, что я не сдержался. Раньше я даже не решался лишний раз заговорить с Евой о плотской любви, а тут во мне проснулись демоны. Я, первый отличник и спортивная надежда института, набросился на двоечницу Колесникову, и дальше случилось страшное и очень приятное…

3. Глава 3

Ева

Во рту сушняк, в голове вертолёты, тело невесомое. Где я вообще? В космос не собиралась, на поезд не похоже. Не слышно «чу-чух чу-чух» и мирного гула коллег. Приоткрываю один глаз. Такие стены могут быть только в больнице. Твою ж дивизию! Воспоминания накрывают, словно овации зал. Браво, Ева! Цезарь, твоя любовь и гордость, убит, а ты… Что за хрень у меня в носу? Подношу руку к лицу — дыхательные трубки? Другую руку не согнуть. Уф, там катетер. Ты в полной заднице, Ева. Оркестр, играет туш! В твоих внутренностях рылся Демидрол. Супер! А где Котэ? Шарю взглядом по палате. Надеюсь, Карлуша с Сонькой нас не кинули.

Металлический грохот сплетается с цокотом каблучков. Дверь палаты распахивается. Медсестра вкатывает стойку под капельницу, и румяное лицо озаряет улыбка:

— Пришли в себя?

— Моя дочь… Где моя дочь Катя? — Нет сил даже на локте приподняться.

— Ушла ещё утром с Демид Василичем, — медсестра смотрит на меня с нескрываемым восторгом. — Скажите, а ведь это здорово… Управляться с тиграми?

— Как видите, не всегда.

— Я была с сыном на вашем выступлении. Вы такая красивая, изящная и в то же время такая сильная. Расшитый золотом камзол, лосины… Вы замечательная артистка. Влюбилась в вас, — тараторит без умолку медсестра и налаживает капельницу. — Прихожу сегодня на смену, а тут такие новости! У Демид Василича объявился ребёнок, в приёмном покое — тигрёнок, а в реанимации — вы без сознания. Я думала, Серафиму Андреевну удар хватит.