Он заглядывает в салон, держа над головой раскрытый пиджак, а когда замечает зонтик, предоставляет мне пространство для его открытия.

Мы добегаем до самого центра под проливным дождем и прежде, чем идти к лифтам, быстро приводим себя в порядок, потом Глеб сворачивают промокший пиджак и вешает его на свое сильное предплечье, а я стряхиваю капли с зонта и складываю его.

Глеб жестом приглашает меня пройти вперед, как это и полагается джентльмену, и я, едва ли не закатив глаза, прохожу мимо него и направляюсь к лифтам.

Я захожу первая в кабину и прохожу к задней стене, за мной заходят еще несколько человек, а потом я замечаю Глеба, который нажимает нужный этаж и протискиваетсяко мне, становясь рядом.

И если меня смущает его близость, то Глеба ничуть.

Это скоростной лифт, но мы останавливаемся практически на каждом этаже, впуская еще людей, пока кабина не становится переполненной.

В конце концов, Глебу приходится встать впереди меня и опереться свободной рукой в стену над моей головой. У меня перехватывает дыхание, когда его кто-то толкает. Я вижу, как он сжимает челюсть и отворачивает голову в сторону, явно пытаясь сдержаться.

Я тоже не выдерживаю и отворачиваюсь в сторону, стараясь не придавать этому никакого значения, пока не чувствую на своей щеке его теплое дыхание.

Господи, у меня сжимаются легкие при попытке сделать необходимый глоток воздуха. Становится так жарко, что я ощущаю, как по шее стекает капля. И я не уверена, что это от дождя.

Кулак возле моей головы сжимается, и я буквально задыхаюсь от напряжения, которое исходит от большого тела Глеба. Мое сердце бьется о ребра в какой-то панике, а потом Глеб проводит носом по моим волосам, и мои колени подкашиваются.

– Что ты делаешь? – шепчу с придыханием.

– Черт его знает…

Упершись ладонями в напряженную грудь Глеба, я требую его отступить. Я не могу…

Это выше моих сил.

Он так близко. Его губы, его тепло… запах.

Все это кружит мне голову и сбивает с толку.

– Глеб, пожалуйста, – я пытаюсь говорить строго, но мой голос переполнен уязвимостью. – Мне нужна дистанция.

Переборов эмоции, ломающие изнутри мои ребра, я набираюсь смелости и поворачиваю голову, сталкиваясь с Глебом практически нос к носу. У меня сводит в горле от интимности всего момента. И плевать, что мы в переполненном лифте.

Сейчас ни одного из нас не тревожит присутствие третьих лиц.

Плечи Глеба вздымаются от глубокого дыхания, и я замечаю, как на его челюсти угрожающе напрягаются желваки, будто он ведет борьбу с самим собой. Отступить или поддаться искушению, искрящемуся между нами. Но, в конце концов, он все же отстраняется.

Вот только ожидаемого облегчения я не испытываю. Точно так же, как и Глеб.

Впервые за эти дни я вижу его таким… злым.

Глаза напоминают штормовое небо над черным океаном, который вот-вот затянет меня на самое дно.

Каждая черта его мужественного лица точно выточена из гранита. Прикоснись и порежешься. Но я и не собираюсь прикасаться. Это не закончится ничем хорошим. Ни для одного из нас. Я не хочу тешить себя иллюзиями из-за маленькой искры между нашими телами. Если честно, я вообще не понимаю, что только что произошло.

Глеб встряхивает головой и наконец отводит от меня взгляд, затем сжимает переносицу, давая себе несколько секунд, и смотрит на дисплей, где мелькают этажи, а когда загорается семьдесят пятый, лифт останавливается и под звуковое оповещение двери открываются.

Не глядя на меня, Глеб бурчит себе под нос, что мы выходим, и кивком головы показывает следовать за ним.

Я быстро облизываю пересохшие губы, перевожу дыхание и иду на выход, проталкиваясь через уже поредевшую кучку народа.