В пользу того, что я брежу, говорил и тот факт, что Поль ненавидел Москву. Не мог он согласиться на должность хореографа в нашем театре. Никак! Мне померещилось. Это игры подсознания. Должно быть, я так боялась встретить Кифера в Питере, что, вернувшись, придумала его тут, в Москве. В моем настоящем.

Убедив себя, что галлюцинирую, я медленно и бесшумно подошла ближе к двери и заглянула в маленькое, мутноватое окошко. Сквозь прикрытые жалюзи окна пропускали едва достаточно света, чтобы рассмотреть крепкую мужскую фигуру, стоявшую лицом к классу. По бугрящимся мышцами рукам вилась загадочная знакомая темная вязь татуировки. Черные коротко остриженные волосы лежали один к одному, просто на зависть. Он не изменился ни в чем. Все такой же идеальный. И последние надежды на то, что я обозналась, растаяли как дым.

Хотя глупо было думать, что я обозналась. Я бы узнала этот голос и этот акцент из миллиона других. В хоре, наедине, в шепоте, даже будучи в бессознательном бреду. Голос, что вытаскивал меня на поверхность в самые темные мои дни, а затем, навсегда поселившись в моей голове гулким шепотом, утягивал на самое дно. Голос, за которым я когда-то не пошла.

И тут он обернулся. Услышал? Почувствовал? Узнал?

Конечно же узнал. И перестал считать.

Я примерзла к месту, не в состоянии ни вздохнуть, ни пошевелиться, барахтаясь между прошлым и настоящим. За два года воспоминания о Поле совсем не потускнели, и горькое послевкусие осело на языке.

Неважно, сколько всего я сменила и как далеко убежала – я от этой встречи не убереглась. Он явился за мной. И теперь он направлялся к двери, за которой я застыла в ожидании страшной встречи. Первой встречи с человеком, которого когда-то любила до беспамятства.

Я, не сдержавшись, отступила назад, подавляя панику. Спортивная сумка соскользнула с плеча и с грохотом свалилась на пол. Бежать было некуда. Вообще некуда. Эту жалкую паузу лучше было потратить на то, чтобы собраться с мыслями перед тяжелым разговором.

Ну почему Ренат, прекрасно знавший о моей щекотливой ситуации, не предупредил меня о встрече с Полем Кифером? Ведь слухи о новом хореографе витали в воздухе уже с месяц. Окажись у меня время подготовиться, поговорить со своим психотерапевтом и выработать какую-никакую стратегию, было бы здорово. Любую стратегию, кроме той, при которой я немедленно меняю труппу.

Меняю? Смешно. Куда меня возьмут в такое время и с моим послужным списком?

Дверь широко распахнулась, являя мне крепкую, плечистую фигуру Кифера. Стоило взглянуть на его сведенные брови и плотно сжатые губы, как стало понятно: Поль рад меня видеть так же сильно, как я – его. Он остановился, раздраженно скрестив руки и расставив ноги. И, прищурившись, придирчиво меня оглядел. Я всеми силами старалась не отвести глаз. Секунды растянулись в бесконечность.

Оставалось надеяться, что по мне не было заметно, как сильно потрясла меня эта встреча. Здесь. В театре. И снова в подчиненном ему положении. По шкале поганости первой – или почти первой – встречи с бывшим я набрала по десятибалльной шкале двенадцать.

– По какой причине ты опоздала? – потребовал Поль без приветствия.

Теперь уже нахмурилась я, совершенно не понимая причину такой резкости.

– Я только с гастролей. Вернулась ночным поездом из Петербурга, – выдавила я с трудом.

Губы его сжались еще плотнее, а и без того цепкий взгляд прошелся по фигуре еще раз. Это он так искал несоответствия словам? Не удивлюсь, если да. Но сейчас я выглядела не в пример лучше, нежели в любое другое время, когда он меня знал. И достаточно здорова, чтобы это понимать.