– Что-нибудь еще?!

Коллега спрашивает с таким вызовом, что на мгновение я подвисаю.

– Нет, спасибо, ты и так очень помогла, – отвечаю примирительно.

Я не знаю, с чего моя коллега так на меня взъелась с самого начала. Вернее, с того дня, как я пришла в салон.

Кристина единственная восприняла меня в штыки, а затем… затем так получилось, что я начала делать успешные работы, клиенты оставались довольны, и у нашего местечкового салона организовалась огромная клиентская база.

Разумеется, многие приходили и просили, чтоб именно я работала с их мероприятием, но многие просто оставались довольны работой в целом и рекомендовали сам салон. К слову сказать, с моим приходом у Кристины количество заказов только выросло. Я не подрезала ее. Наоборот, добилась того, чтобы Марина Анатольевна, когда захотела поднять мне зарплату, сделала это для всех сотрудниц…

Это было, правда, давно, и тогда мы действительно получали копейки…

– Фу… что это?!

Резкий возглас рядом заставляет меня перевести взгляд на нашу избалованную клиентку, которая отставляет на столик кофе и смотрит на Кристину, прищурив глаза.

– Кофе, который вы просили, – отвечает, немного опешив, Кристина.

Я же сжимаю зубы, чтобы не ответить и не послать дочку олигарха куда подальше.

Просто смотрю в стервозное лицо дивы, которая отчитывает Кристину, как последнюю школьницу.

Бросаю взгляд в сторону двери, где располагается кабинет Марины Анатольевны, которая предпочла оставить отдуваться меня с этой клиенткой.

– Тамара Евгеньевна, – привлекаю внимание склочной особы, – прошу прощения, но Кристина сделала заказ в кофейне, она не сама вам кофе приготовила и принесла именно то, что вы просили. Возможно, это кафе просто не соответствует вашему высокому вкусу.

Кажется, моя издевка относительно «высокого вкуса» не была замечена, и Успенская переводит взгляд с почти плачущей Кристины на меня.

Смотрит внимательно и цепко, затем выговаривает совершенно равнодушно:

– Хорошо, продолжим.

Странная смена настроения немного обескураживает, но, пользуясь случаем, Кристина исчезает, громко стуча каблуками, оставляя меня с этой сложной клиенткой наедине.

Вновь демонстрирую эскизы. Пытаюсь подобрать варианты. Но скептическое выражение лица Успенской не меняется, а я… я в какой-то момент понимаю, что конкретно этой клиентке мне нечего предложить.

И вопрос тут не в том, что у меня нет вариантов. Они есть. Их множество, как и вариаций к основной теме.

Но. Конкретно тут. Ощущение такое, что Успенская просто пожаловала в наш салон, чтобы самоутвердиться и унизить всех, кого только можно…

Либо человек просто склочный…

Я не могу понять. Уже ощущаю, как у меня выступает испарина на спине, когда наконец длинный ноготь Тамары останавливается на одном из моих эскизов.

– Вот здесь мне нравится.

Выдает неожиданно, и я даже замолкаю от неожиданности. Действительно, я не ждала, что моя работа понравится Успенской.

Но то, что следует затем, меня и вовсе выбивает из колеи, когда Успенская достает телефон и наводит его на мой новый эскиз, который я совершенно недавно создала.

– Что вы делаете, Тамара Евгеньевна? – задаю вопрос в полном шоке.

– Я хочу сфотографировать этот эскиз, – отвечает совершенно равнодушно, а у меня щелкает.

Тамара Успенская не пришла в наш скромный салон, чтобы сделать нам заказ. Она пришла унизить нас и… забрать мой эскиз…

Конечно. Эго этой избалованной девицы не позволит ей сделать заказ у кого-то скромного, не имеющего популярного имени.

Злость во мне вспыхивает с какой-то ослепительной яркостью. Я целых два часа распинаюсь перед женщиной, которая собралась вот так нагло присвоить чужое!