– Да хоть бы и клубнички, – гордо вскидываю подбородок. – Тебе всё равно не суждено их увидеть!

Дём складывает руки на груди, напрягая мышцы рук. Я неосознанно облизываю губы, вспоминая, что находится под его серой футболкой. И сразу же отметаю мысли прочь. Я же ненавижу его! Просто сегодня жарко. А в лифте вообще душно. И вино тёплое, слишком быстро в голову ударяет.

– Значит, клубнички? – не успокаивается адский соседушка.

– Болван! – восклицаю я, вскакивая с места, упирая руки в бока. – Я не намерена больше с тобой вести диалог!

Неожиданно, Демид поднимается следом за мной, хватает за руки и прижимает к стене, заключая мои запястья в замок над головой. Его пугающе-игривый взгляд устремляется на моё лицо. Успеваю только жалобно пискнуть, чувствуя, как резко подскакивает пульс, а сердце заходится. Тахикардии мне ещё не хватало в двадцать лет!

– Хорошие девочки так не дерзят парням, Птичка, – до жгучих мурашек по коже, горячо шепчет Золотарёв, наклоняясь к моему уху. – Не грубят. И уж тем более, не пялятся так открыто, выдавая себя с потрохами. Ты ведь всегда была хорошей девочкой, даже если пытаешься казаться плохой, правда? – на выдохе выдаёт он, оставляя пару миллиметров между нашими губами.

Каменею, не зная, как реагировать. Что-то странное колеблется внутри, а ком встаёт в горле. Хочется и оттолкнуть его от себя. Закричать, позвать на помощь. В то же время, я не хочу отстраняться от него, желая вдохнуть полной грудью запах его духов, с лёгкими нотками ягод можжевельника и кедра, и наслаждаться близостью своего ненавистного соседа.

– Я… – начинаю невнятно, но тут же прихожу в себя, замечая нездоровый блеск в глазах Золотарёва.

– Что «ты», Настя? – слегка наклоняя голову вбок, интересуется Демид, сощурившись.

– Хочу, чтобы ты отпустил меня и больше никогда не смел прикасаться! – смело проговариваю я, поднимая голову.

– Почему? Раньше тебя всё устраивало. Не делай вид, что теперь боишься меня, – в край потеряв совесть, отвечает Дём, оглаживая меня по скуле большим пальцем. – Или хорошим девочкам вдруг перестали нравиться плохие мальчики, м?

– Отпусти меня.

– Поцелуешь, отпущу.

Нет, мне не послышалось. Как бы ни хотелось, чтобы это была очередная глупая издёвка, к сожалению, Золотарёв выглядит абсолютно серьёзным. И теперь я пребываю в ступоре от его наглости, самонадеянности, бессовестности и всего, что, чёрт его дери, засело у соседа в голове. Как такого нахала Земля носит?

– Сдурел?! – после короткой заминки вскрикиваю я, пытаясь вырваться. – Не дождёшься!

Карамельные глаза насмешливо смотрят прямо в мои, как будто пытаясь понять, приму ли я его вызов. Бежать мне некуда. Отступать тоже. Сосед в одно движение приближает своё лицо к моему, так, что я практически задыхаюсь от возмущения. А ещё от его умопомрачительного запаха, который буквально впитывается в каждую клеточку моего тела. Он пахнет так, что одного аромата можно получить оргазм.

Наши губы в критической близости друг от друга. Потянись хоть один из нас на какие-то пару миллиметров вперёд, случится поцелуй. Такой, который сведёт с ума, вскружит голову и отнимет желание жить без этого сладкого ощущения. Переступи эту грань и обоим снесёт крышу.

– Я соскучился, Птичка, – до жути интимно шепчет Демид. – Раз не хочешь сама, я подожду, чтобы ты попросила об этом. Так же, как год назад.

В этот момент та часть меня, которая ещё в своём уме и относительно добром здравии, учитывая всё, что здесь происходит, приходит в ужас от того, что только что могло случиться. Да как только этот подлец смеет вспоминать прошлый год?! Правильно говорят: бывшие – сущее зло, от которого надо держаться подальше. Я собираюсь тут же оттолкнуть его от себя, вложив всю силу и обиду, но двери лифта наконец-то со скрипом раскрываются.