– Вот так-то! – заулыбалась старушка.

Я кивнула, переводя дыхание. Подхватила тарелку, блокнот и вошла в прихожую. Тут же на меня напало желание расчихаться – слишком много пыли оказалось в доме. Она толстым слоем покрывала пол, стеллажи, столики и диван со рваной тканевой обивкой.

Наверное, мне и впрямь стоит поработать в этом вынужденном отпуске. Волонтерство – благое дело.

– Понравились пирожки? – спросила Флимм с надеждой.

Я с трудом заставила себя ответить утвердительно, но к горлу снова подступила тошнота. Почему-то я была уверена, что старушка не со зла решила накормить меня тухлятиной. Очевидно, что крохотная пенсия Флимм не позволяет ей покупать свежие продукты, а если готовить из подпорченных, то блюда не могут храниться долго.

Разуваться не стала, да и Флимм была обута. Она проводила меня в просторную столовую, где за длинным пустым столом сидели двое ребятишек.

Я радостно улыбнулась: пообщаться с малышами тоже лишним не будет. Для статей полезно все. А если журнал выделил тебе колонку в самом конце, то писать можно что угодно. Хоть о тех же тухлых пирожках. Все равно никто никогда не дочитывает журнал до последней страницы.

– Это Марта и Луи, – представила детей Флимм.

Малыши, похожие друг на друга как две капли воды, смотрели на меня удивленными серыми глазами. Когда я вошла, детишки о чем-то жарко спорили, но сейчас поглядывали молчаливо.

– Они двойняшки, – добавила Флимм.

– Привет, – я улыбнулась им и виновато сказала старушке: – Знала бы, что у вас есть внуки, принесла бы угощение. Ой, простите, я и так должна была принести что-то. Вы ведь угостили меня пирожками. Простите, я совсем не умею заводить знакомства с соседями. Всю жизнь прожила на одном месте и не привыкла еще…

– Не стоит переживать! – оборвала меня Флимм. – Марта и Луи не мои внуки. Они – дети наших с вами соседей, молодой семейной пары. Прибегают ко мне временами, а я и не против. Своих-то детей у нас с мужем никогда не было, а деток я люблю. Кто знает, сколько мне еще жить осталось? Хоть с малышами понянчусь.

– А как они вошли?.. – спросила я и осеклась, обернувшись на дверь, которую сама-то с трудом открыла. А я не немощная старушка, и не семилетний ребенок, но мне пришлось приложить усилия, чтобы сдвинуть ее с места.

Флимм проигнорировала мой вопрос. Смотрела на меня всё тем же пустым взглядом, стоя посреди комнаты. Дети молча вылезли из-за стола и, не прощаясь, скрылись в прихожей. Скрипа двери я не слышала, но спустя пару секунд увидела, как Луи тащит Марту за руку через двор к воротам.

По спине снова пробежал уже знакомый холодок. Как в то утро, когда Флимм пришла ко мне знакомиться.

Я тряхнула головой, решив, что странности мне мерещатся от усталости. Даже не физической, – хотя в последние месяцы я работала так много, что некогда было вдоволь выспаться, – а эмоциональной. Я и без Ретта уже готова была идти к доктору за успокоительным, а с появлением в моей жизни бывшего совсем с катушек могла съехать.

– Чаю? – предложила Флимм.

– Не откажусь, – зачем-то согласилась я, хотя чаю не хотелось. Дождалась приглашения сесть за стол и устроилась на скамейке. – Вы не против поговорить о жизни города? – спросила я, не став юлить. – Я журналист, и хотя в Ковенторе я в… свадебном отпуске с моим мужем, была бы рада узнать чуть больше о жизни города и написать об этом в журнале. Развлечений здесь немного, не так ли? Так что я решила не терять время зря.

– Да что о нем говорить, – пожала плечами Флимм, снимая с печи чайник. – Город как город. Население тысяч пять человек или чуть больше, а может, и того меньше. Переписи не было уже многие годы.