– Да успокойся, мать! – просит тот, что сейчас рядом с кроваткой. – Мы пока по-хорошему предупреждаем. Любя, так сказать. Чтобы булочки свои маленькие не расслабляла.

– А булочки у тебя, что надо, – противно шепчет тот, которого я молочу ногами.

– Неделя у тебя еще есть. Надеюсь, мы оказались убедительными и вы с мамашкой уловите информацию с первого раза.

– Мы все поняли! – взволнованным голосом отзывается мама.

– Это хорошо!

Меня неожиданно отпускают, и я бегу к доченьке, которая от громких разговоров в квартире как раз начинает кряхтеть и возиться. Беру Сашеньку на руки.

– Просто запомните, бабы, церемониться мы не привыкли. Через неделю бабла не будет – не обессудьте. Малышку заберем, а вы в клуб поедете и будете там пахать, пока весь долг не отработаете.

Их грязные ухмылки заставляют холодок пробежать по позвоночнику.

Но за себя мне не страшно. А вот за Сашеньку…

Я ее никому не отдам. Буду биться до последнего за свое. Эти двое не имеют ни малейшего представления, на что способна обезумевшая мать.

– Так что давайте, девочки, напрягитесь, – продолжает другой. – Через неделю вернемся, чтобы бабосики были.

Мужчины больше ничего не говорят, лишь бросают на нас свои неприятные взгляды с усмешками. Они выходят из квартиры, а мы с мамой продолжаем молчать, каждая застывши в свое позе, пока плач моей доченьки не возвращает нас в реальность.

– Маленькая моя, – улыбаюсь и крепче прижимаю к себе доченьку.

Та немного успокаивается и начинает раскрывать рот, почуяв от меня запах грудного молока.

– Мамуль, подержи, я помою руки, – передаю ребенка матери, и дочка снова начинает недовольно плакать.

Бегу в ванную, намыливаю руки, протираю влажным полотенцем грудь.

Пальцы колошматит.

Я так испугалась!

Господи!

Да у меня сердце в пятки ушло от страха!

Не знаю, сколько времени потребуется теперь, чтобы организм восстановится после такого стресса. Но, главное, чтобы не пропало молоко. Сейчас для Сашули это самый ценный ресурс.

– Зря ты в это ввязалась, – качает головой мама, передавая мне дочь. – Если бы я знала…

– Мам, не говори ерунды! – прошу ее. Усаживаюсь на диван рядом и начинаю кормить дочку.

Та быстро присасывается к груди и очень интенсивно сосет, видимо, проголодалась ни на шутку.

– Если бы я не взяла этот займ, тебя бы тут вообще могло не быть. А на моем месте ты поступила бы так же.

– Все равно ты не должна была! Я уже пожила, а тебе теперь…

– Не хочу это слушать! Что значит, пожила? Ты еще даже не на пенсии. Так что прекращай себя хоронить! Да и, знаешь, коллекторы – не единственная наша проблема.

Рассказываю матери, как все прошло. И о встрече с Богданом и о том, как он уволил меня.

И получилось же устроиться именно в его ресторан! Из всех ресторанов города меня взяли только туда! Небольшие подработки на крупных мероприятиях смогли предложить лишь они. В других местах, куда я пыталась трудоустроиться, собеседование обычно заканчивалось на том, как я говорила, что моей доченьке два месяца.

Потому эта работа была так важна. А теперь и ее нет.

– Тебе нужно было все рассказать Богдану, – подытоживает мама.

– Ты серьезно сейчас? – вскидываю бровь.

– Серьезно. Я много думала над этим всем, мне кажется, он должен знать о дочери. Да и не выгнал бы тогда, уверена.

– А вдруг он задумал бы забрать у меня Сашу?

– На каком основании?

– Просто потому что может… – когда я думаю об этом, волнение становится особенно ощутимым.

– У Богдана теперь новая семья, – напоминает мама. – Зачем ему сложности?

– Вот именно! – отзываюсь я. – И, давай, больше не будем об этом! Ты просто не видела его взгляд!