Лежу в кресле стоматолога и не перестаю думать, что мне делать и как выйти из сложившейся ситуации.

И ответ приходит. Я даже и забыла, как мы когда-то тренировали память с Булатом. Мы запоминали номера телефонов.

Я тогда столько их знала, а он – только мой.

Стоматолога кто-то зовёт в коридор, и он выходит, откладывая телефон, да ещё и не заблокированный. Он ждал, пока у меня застынет лекарство на зубах.

Быстро хватаю его, открываю сообщения и пишу всего два слова:

«Спаси меня»!

Нажимаю отправить и молюсь, чтобы у Булата сохранился его старый номер. Ответ не приходит, и я уже готова выть. Может, цифры неправильно набрала? А может, номер он сменил, хотя сообщение висит прочитанное.

За дверью раздаются шаги, и я панически удаляю сообщение из телефона доктора. Все они едят из миски Ярослава. Нельзя так подставляться.

В груди нарастает отчаяние, и я уже готова к тому, что будет дальше. Не собираюсь больше сопротивляться.

Пытаюсь понять, когда всё изменилось, и понимаю, что именно в тот момент, когда я полюбила. Когда я стала счастлива по-настоящему. Когда пришла домой и, счастливая, сказала папе, что я выхожу замуж.

Вот тогда всё сломалось. Вся моя идеальная жизнь рассы́палась как карточный домик, когда меня через час поволокли к гинекологу, и тот сказал отцу, что я уже не девственница. А мне на тот момент было больше двадцати.

В тот момент я осознала, что моя жизнь всегда была лишь правильно выстроенная стратегия для большой игры отца. А я выгодное вложение.

Дни до приезда к отцу прошли слишком быстро, а я не успела смириться с тем, что скоро всё закончится.

К его родительскому дому мы подъехали в полной тишине. Ярослав, на удивление, спокойный и даже улыбается. Что-то спрашивает, а я не отвечаю.

Не вижу смысла что-то делать. Только продлевать агонию.

На мне чёрное в пол шелковое платье на тонких бретелях. Зачем он сказал одеть его, я даже боюсь предположить, но то, что ещё не полностью сошедшие синяки виднеются по шее и плечам, меня уже не трогает.

Все знают, кто мой муж, но всем насрать. Так зачем прятать всю его любовь?

– Оля, дочка, – ко мне подходит отец и, сжав плечи, прижимает к себе. – Прекрасно выглядишь.

Хочется плюнуть ему в лицо, но я заставляю себя успокоиться. Нет смысла играть роль раненой собаки, всё равно добьют.

– Как ты себя чувствуешь? – ко мне подходит теперь Тина. – Ярослав сказал нам, что ты упала с лестницы, – произносит мачеха достаточно громко, чтобы все, кто находятся рядом, услышали.

– Всё замечательно, – улыбаюсь ей. – Я всегда была неуклюжей, – отвечаю, вкладывая в эти слова намного больше.

Но всем снова всё равно.

– Скоро начнётся банкет, а пока дамы идут направо, а мужчины налево, – бодро сообщает отец, указывая направление Ярославу. – У нас есть незаконченное дело.

От этих слов Ярослав превращается в комок ненависти и злости, а вот отец, наоборот, слишком довольно улыбается. Они уходят, а меня дёргает Тина.

– Всё готово, – шепчет она. – Тебе только нужно будет сделать вид, что сильно плохо, и тебя увезут на скорой. А потом я тебя спрячу.

И столько заботы звучит в её голосе, что мне становится не по себе. Раз муж не добил, эта добьёт. Смотрю на неё несколько секунд и тихо отвечаю.

– Мне нужно в дамскую комнату. А потом можно и заканчивать со всем.

Тина кивает, продолжая мило улыбаться, а мне кажется, что она похожа сейчас на ведьму, которая пьёт кровь младенцев, чтобы сохранить молодость.

В туалете нахожусь довольно долго, так как не могу успокоить себя. Но стоит мне открыть дверь, как мне закрывают рот и волочат в противоположную сторону от зала.