— Что ты имеешь в виду? — испуганно спрашивает он, глядя на меня снизу вверх.

— То, что я съезжаю отсюда. Хочешь живи тут, хочешь ищи новое жильё. Но больше я на тебя не потрачу ни единого рубля. Хватит. О своих долгах и пропитании тебе тоже придётся позаботиться самому.

— Саш, ну, ты чего? — он цепляется за мою ногу. — Не поступай со мной так. Меня ведь убьют, если мы не будем платить.

— Значит, в твоих интересах заработать денег и погасить свои долги.

— Да как?! — он переходит на крик. — Я ведь сказал, что меня не берут никуда!

— Кто ищет, тот всегда найдёт, Захар. Иди на рынок. Кавказцы тебя не станут проверять. И платить будут, если будешь работать честно.

Осознав, что я не собираюсь прощать его, как обычно, он подскакивает на ноги. Жалостливое выражение сменяется злостью.

— Я понял, чего ты хочешь! — бросает он. — Чтобы я сдох как собака! Ты всегда меня ненавидела за то, что родители меня любили больше чем тебя. Что ж, если ты так хочешь этого, то получишь!

Он толкает меня и выбегает из квартиры. Я, тяжело вздохнув, закрываю за ним дверь. Как ни печально, но и этот концерт в его исполнении я уже тоже видела.

4. Глава 3

— А я тебе давно говорила, что гнать надо этого бездельника поганой метлой, — вздыхает подруга.

— Да как я его оставлю? Родная кровь ведь, — отвечаю я, отводя взгляд. Хотя я и прогнала Захара, а всё равно не могу не беспокоится. — Кроме меня у него никого нет. Если не я он совсем пропадёт.

— Ой, дура ты, Саша, — произносит Анька протяжно. — Прямо как я в первом замужестве. Он к тебе присосался, как пиявка, а ты и рада.

Время уже за полночь. На улице стихли звуки проезжающих автомобилей. Даже последний троллейбус уже ушёл в депо. Захар так и не вернулся. После того как он убежал, мне стало так страшно, что пришлось позвонить подруге. Благо она живёт недалеко.

— Ты не понимаешь, Ань, он ведь болен. Игромания — она хуже наркотиков.

— Всё я понимаю! — возражает она. — Брат твой ценности деньгам не знает, потому что не рабатывал никогда. Пока в школе учился от государства помощь получал за родителей, плюс ты денег давала. А после того, как ты замуж вышла, то Давид твой взял на себя роль его опекуна.

Я молчу. Отчего-то уже не первый раз за день мне вспоминается мой бывший, хотя после развода я поклялась, что забуду его. Он изменил мне, а потом ещё и меня обвинил в предательстве. Распрощаться с роскошной жизнью было нетрудно, ведь мы с Захаром всегда жили очень скромно. Но вот вытерпеть то, что над твоими чувствами насмеялись и втоптали их в грязь, оказалось невозможно. Я думала, что сойду с ума. Наверное, если бы не брат, я точно сделала бы что-нибудь с собой. Так что хотя бы потому, что он позаботился обо мне тогда, я считала что должна помочь ему справиться с зависимостью.

— То, что между вами с братом, называется созависимые отношения, — с умным видом произносит Анька, отпивая из кружки свой ликёр. — Он не может без тебя, потому что ты даёшь ему деньги и решаешь его проблемы. А ты не можешь без него, потому что думаешь, что кроме брата ты в этом мире никому не нужна. И знаешь что? Пока ты так думаешь, так оно и будет.

— И что ты предлагаешь? — я бросаю на неё обречённый взгляд. Её глаза уже поблёскивают от хмеля, а на пухлых щеках выступил румянец.

— Ну, вместе вам из этой ямы не выбраться, так что выход только один, — разводит руками она. — Объявить, что каждый сам за себя.

— Так я объявила. Сижу вот теперь и гадаю, где он, — я делаю маленький глоточек ликёра и морщусь.

— А ты не гадай, — Анька встряхивает рыжей копной волос. — Ты свой сестринский долг перед ним перевыполнила на миллион процентов. Так что забей и успокойся. И вообще, тебе разве на работу не надо завтра?