— А кто говорил о браке? — хищно улыбается, притягивая ближе. — Нет, Лера. От тебя мне нужен только сын.

4. Глава 4

Его слова звучат эхом. Он же несерьезно? Может, головой тронулся? В прошлом году писали, что попал в аварию, видимо, это последствия.

— Ты спятил? Снова не совсем головой владеешь? Как в день нашей первой встречи?

— Рад, что все еще помнишь. А то я забывать уже начал.

— Дамир, мы не виделись почти пять лет. О каком ребенке ты говоришь?

— О наследнике. Мне. Нужен. Сын.

— Так найди себе бабу. Кажется, у тебя их предостаточно.

— С ними не заключишь сделку. А вот у нас с тобой давняя история.

— Правильно заметил. История у нас давняя, значит, осталась в прошлом!

В этот момент Диана начинает звать меня, и едва Дамир выпускает меня из объятий и отходит на шаг назад, как дочь появляется на пороге кухни.

— Хочу кушать.

— Сейчас, — начинаю суетиться и доставать несколько контейнеров из холодильника.

— А ты останешься? Будешь пить чай?

Замираю от подобного поведения ребенка. Никогда и ни с кем не шла так быстро на контакт. С ним словно чувствует связь, от которой становится невыносимо больно. Она не заслужила такого пренебрежения. Так почему он требует наследника? Почему не наследницу? Что плохого в девочках?

Дамир проводит по волнистым волосам Дианы, а мне хочется руку ему за это откусить. Если так нужен сын, почему тогда ласково общается с дочерью? Хочет выглядеть хорошим? Но я знаю его настоящего. Знаю его семью, которая не позволит Диане вырасти счастливой.

— Спасибо за приглашение, Диана, — впервые произносит имя дочери, а меня внутри невыносимо царапает его притворство. — Мне пора домой, — он обращает взор на меня, и я словно получаю разряд током. Совсем не понимаю, что именно сейчас происходит. — Папе нужна помощь. И ее окажут быстро.

Сглатываю нервный ком.

Подонок! Как он может предлагать такую сделку? Играть на безвыходности положения. Все это время находилась в его власти. Под его присмотром! Он создал мне иллюзию свободы, а на самом деле не выпускал из виду.

— Не забудь закрыть за мной дверь. Дикая кошечка.

Кидает небрежно фразу, затем уходит, а я так и стою растерянная перед открытым холодильник, держа в руках два контейнера.

— Мама, двель.

— Да. Сейчас.

Оставляю еду на гладкой поверхности кухонного гарнитура и иду к выходу. Не понимаю, что именно мной движет, но мне словно хочется выглянуть. Посмотреть, уехал ли он.

Открываю дверь и теплый летний воздух ударяет мне в лицо. Прохожу чуть дальше, чтобы видеть габариты его огней, и лишь затем ухожу домой.

— Мамочка, — слышится родной голосок, — ты плачешь?

— Нет, родная.

— Этот дядя плохой? Я с ним подлужилась, но если тебе не нлавится, то я раздлужусь.

Прижимаю свою кроху к себе, вдыхая сладкий аромат. Пока малышка не видит, стараюсь часто проморгаться. У меня нет ответа на ее вопросы и предложения. Одна часть меня желает его ненавидеть, другая — вопит о благодарности. Если бы не та встреча в ресторане, которая вышла из-под контроля. И я совсем не понимаю, как именно оказалась в его постели. Да и он сам ничего не помнил на утро. А потом я узнала о беременности, но решила скрыть это. Было страшно. Его слова об аборте звучат до сих пор. Всегда хотел наследника. И если бы УЗИ показало дочь, то он бы отправил на аборт. Вот только и я не хотела возвращаться к нему. Мы расстались, развелись. Наш брак — фикция, но после первого шевеления Дианы у меня в животе я вдруг остро поняла, как бы мне хотелось его видеть. Когда дочь родилась, совесть начала играть со мной. Чувство вины разъедало нутро. Она не только моя, но и его, а я приняла решение и скрыла этот факт. Скрыла ее от отца. На каждый ее день рождения я писала Дамиру письма. Просто описывала праздник. В конверт клала фотографию, запечатывала и оставляла в ящике. Сегодня, когда Дамир появился на пороге, думала, начнет кричать, доказывать, какая же я бестолочь. Узнает в ней свою кровь, но этого не произошло. Значит, я все сделала правильно.