Муж не видит меня, но я собираюсь исправить этот нюанс и вмешаться в их трогательный диалог.

Рукавом халата смахиваю с лица слезы, обхожу блондинку, встаю рядом с мужем и прожигаю его взглядом.

Маша

В палате висит гробовая тишина.

Я не моргая смотрю на мужа, а он – на меня своими серыми глазами, как у сибирских хаски. Именно в них я и влюбилась много лет назад, и напрочь потеряла голову.

– Доктор, ч-что происходит? – испуганно шепчет блондинка. – С ним что-то не так?

Она не понимает, почему я так пристально смотрю на ее Кирилла. В панике оглядывает его лицо и задерживает взгляд на ссадине на лбу.

– Проблемы с его раной, да? Нужно зашивать? Оперировать?

«Проблема с его совестью, – про себя отвечаю я. – И это неоперабельно…»

Кирилл выпускает ее тонкую кисть из своей крепкой руки и, продолжая смотреть мне в глаза, произносит:

– Анжел, выйди в коридор. Мне нужно поговорить с… – замолкает на секунду и следующей фразой сбивает меня с ног: – С доктором.

Я на несколько секунд впадаю в ступор, затем округляю глаза и в шоке выдыхаю:

– С доктором?

Меня начинает трясти от злости.

Муж, с которым я девять лет прожила в браке, говорит своей любовнице, что я всего лишь доктор?

– Я его жена и у нас есть дочь! – выпаливаю, глядя на девицу, и снова впиваюсь взглядом в Кирилла. – А это кто? – киваю на блондинку. – Твоя командировка в Питер?

– Маш, давай поговорим спокойно, как взрослые люди, – приподнявшись на локтях, произносит он, и щурится словно от головной боли.

Мне плевать на то, что он плохо отходит от наркоза и сейчас неважно себя чувствует. Да я готова убить их обоих прямо здесь и сейчас!

Все тело горит. Жар обжигает лицо, сердце колотится как после быстрого бега.

– Вас доставили с круизной яхты! Она представилась твоей невестой! Сказала, что ты собирался сделать ей предложение, и после этого ты просишь меня спокойно поговорить?!

– Анжела, выйди за дверь! – рявкает Кирилл.

Блондинка вздрагивает, резко встает с кровати, и, глядя на нас по очереди, пятится к двери.

Как только она выходит в коридор, Кирилл откидывает простыню и ставит здоровую ногу на пол. Затем с помощью рук переставляет на пол загипсованную ногу, дотягивается до костылей, которые принесла медсестра, встает, опираясь на них, и снова болезненно морщит лицо.

«Больно тебе? – брезгливо смотрю на него и поджимаю губы. – Да твоя боль даже не сравнится с той, что у меня внутри».

Мое сердце вот-вот разорвется от жестокого предательства.

Я еще до конца не осознаю, что нас с дочкой ждет дальше.

Пока даже думать об этом боюсь.

– Маш, – делает шаг в мою сторону, – я знаю, что виноват перед вами с Тасей. Должен был рассказать тебе про Анжелу, когда мы еще жили в Москве, но…

– В Москве? – перебиваю, внезапно охрипнув. – Что значит «в Москве»? Хочешь сказать, что ты с ней столько времени крутишь роман?

Кирилл тяжело вздыхает и убивает меня своими признаниями.

– Мы давно вместе. С тех пор, как она устроилась на работу в нашу компанию.

Он делает еще один шаг в мою сторону, но я пячусь назад. Не хочу, чтобы он приближался ко мне. Ненавижу его! Призираю!

– Я думал, что это пройдет, – тихо произносит, пристально глядя мне в глаза. – Думал, что это какое-то временное помешательство. Я пытался сохранить семью, Маш. Ты и Тася мне очень дороги, ты это сама знаешь. Я сам попросил начальство перевести меня в Сочинский филиал. Думал, что, если уеду подальше от Москвы, то смогу забыть ее и начать все с чистого листа. Я пытался быть только с тобой и с дочкой, но…

– Пытался? – едва слышно переспрашиваю я. – Что мы тебе такого сделали, что тебе пришлось чуть ли не заставлять себя быть с нами?