Наверное, я так же охренел, когда увидел первую партию фото Лили с Варламовым. У меня был такой же ступор и неверие.

– И как… – голос сел, а во рту стало неожиданно сухо. – Как далеко все зашло?

Помощник ответил не сразу.

– Можете, конечно, наказать меня. Пять лет для вас не давность. И уволить за это тоже можете, но так поступать – подло, Ильдар Каримович. Что бы там она ни сделала.

– Я у тебя оценку моих действий спросил?!

– Нет, – скупо ответил Марат. – Но и дать голодным мужикам надругаться над беззащитной женщиной я не мог.

– Что ты сделал?

– Что-что… Сказал, что завтра вы вернетесь, и тогда каждый, кто успеет сделать свое дело, лишится члена, как минимум.

– То есть ничего не было? – с надеждой спросил я. Балашов неопределенно повел плечами.

– Не совсем. Они успели затащить ее на стол, когда я пришел. Напугали сильно, судя по состоянию. Она мало что соображала.

– Потом что было?

– Потом ваша жена попыталась уйти, но ей стало плохо – и я отвез ее в больницу.

– А дальше? Я, что, должен все клещами вытягивать? – злился я все сильнее.

– А дальше вы вернулись и заявили, что разводитесь. Как вы понимаете, мужики озверели от того, что я, получается, кайф им обломал, ну и подловили вечером, – Марат скривился. – Так что когда я очухался, жена ваша уже выписалась и пропала. А что было дальше – смотрите в папке. Что смогли – нашли.

– Свободен, – бросил ему, желая как можно скорее остаться одному.

В башке не укладывалось, что такое произошло. Как? Как, блядь? Тот вечер я помнил смутно. После того как перемахнулся с Варламовым, а точнее едва не забил того до смерти, напился. Пытался боль в груди заглушить. А когда заявился домой…

Чертова Лиля оправдывалась, плакала, кричала, что ничего не делала. Но я-то все видел! Голос ее слышал!

Кажется, она пыталась меня успокоить, а я – оттолкнул ее, вроде. Несильно, но… Вдруг не рассчитал? Черт, в голове, словно в тумане все! А дальше… Вылетел из дома, как обезумевший. Охрану распустил и, взяв машину, уехал за город, к обрыву. Где всю ночь боролся с желанием надавить на газ и съехать к чертям вниз, чтобы отболело уж точно. Раз и навсегда.

Я не мог сказать тех слов… Попросту не мог!

Но нехорошее чувство не отпускало. А что, если мог? Что, если я и правда такая тварь, как сказала жена?

Пододвинув папку, решительно открыл ту. Надо было выяснить правду. Какая бы она ни была.

Бумаги были прочитаны уже не раз и не два. Но факты оставались неизменны. И это не складывалось в общую картину.

Во-первых, что случилось с Лилей пять лет назад, я так и не узнал – архив больницы в том городе, где мы тогда жили, полтора года назад затопило, и теперь в карте было лишь скупое упоминание, что пациентка поступила с внутренним кровотечением, и была сделана операция.

Все.

Никаких подробностей. Ничего.

Блядство.

Мысль, что я мог быть причастен к этому, не давала свободно дышать. Я надеялся, что Марат был прав, и что охранники не успели причинить вред ей, но… Но что, если нет?

Во-вторых, тетя Лили. Александра Дмитриевна Широкова болела. Причем довольно сильно. Судя по тому, что было указано, ей требовалась не только серьезная терапия, но и срочная операция. Однако Лиля ничего не предпринимала, хотя явно имела возможности.

Ее воспитывала только мама. Отец ушел еще в детстве. Мать же скончалась почти сразу после нашей первой годовщины. Я и забыл, что у жены оставалась еще тетка. Которая жила в том самом городе, куда так вовремя меня отправил Владлен Игоревич…

Судьба, мать ее!

Видимо, Лиля переехала к тетке после развода. И судя по отчету, каких-то связей с мужчинами у нее не было. Это тоже казалось странным.