Один из первых отчетов датируется 7 августа 1940 года^>1, но, поскольку охватившая Европу война сильно замедлила сообщение, в Рим он попал только через девять дней. В нем Бурцио передает государственному секретарю кардиналу Мальоне обескураживающие сведения о том, что в Государственный совет – высший законодательный орган Словакии – включены три приверженца нацизма: епископ Спиша монсеньор Ян Войташшак и еще два клирика. Каким бы удивительным это не казалось, но в те годы в Словакии замещение духовенством государственных должностей считалось нормой – традиция была настолько укоренена, что даже президент был священником. Но назначение на высокие посты лиц, тесно связанных с нацистами, стало беспрецедентным событием, которое могло повлечь за собой непредсказуемые последствия. По всей Европе епископы и священники оказывали нацизму деятельное сопротивление, зачастую рискуя собственными жизнями, и такая из ряда вон выходящая ситуация вызвала в церкви серьезные разногласия.

Кроме того, она создала большую проблему для Святого Престола.

Монсеньор Бурцио отмечал, что должности, на которые были назначены эти лица, были скорее «почетными», хотя, «учитывая сложившиеся обстоятельства, они могут быть сопряжены с политической и нравственной ответственностью»^>2. И было ясно, что такая ответственность возлагалась на людей опасных.

Статья из газеты «Гренцботе», в которой сообщается о том, что Тука сменил Дюрчанского на посту министра иностранных дел^>3

Однако в Риме об этих тревожных событиях стало известно еще до отчетов Бурцио. В середине августа монсеньор Войташшак отправил в курию письмо с просьбой дать ему benestare («разрешение») на занятие предложенной должности^>4. Узнав о поступке Войташшака, потрясенный кардинал Мальоне набросал на отчете Бурцио короткий вопрос: «Quid agendum?» («Что делать?»), после чего отправил его Пию XII.

Материалы Исторического архива не оставляют сомнений, каким было отношение Пия XII к епископу, который попрал принципы христианской веры, милосердия и справедливости ради сотрудничества с нацистами. Монсеньор Тардини, секретарь Бюро, отразил душевное состояние Пия XII во время аудиенции 20 августа 1940 года в разборчиво написанной карандашной пометке: «Святой отец не без беспокойства наблюдает…»^>5.

Ответ, который Бурцио получил из Рима, был категоричен: «…оставаясь в рамках протокола, дайте четко понять епископу Сцепузио [Спиша][2], что Святой Престол не без беспокойства наблюдает за тем, как в текущих обстоятельствах представители клира занимают должности, возлагающие на них политическую и нравственную ответственность»^>6.

Как и всегда, эти предписания преисполнены дипломатической сдержанности. Однако выражение папы «не без беспокойства наблюдает» и повтор слов самого Бурцио о «политической и нравственной ответственности» отчетливо показывают, что решение Войташшака вступить в эту должность было воспринято далеко не однозначно. Бурцио донес содержание письма до Войташшака и добавил от себя лично, что «священникам неуместно занимать посты в учреждениях и правительстве»^>7.

Однако 13 августа Войташшак направил папе Пию XII другое официальное письмо, в котором содержалась «смиренная просьба» разрешить ему занять новый пост, и сознательно преуменьшил его значение, поскольку пост представлял собой лишь «почетную должность»^>8. Войташшак благоразумно не упомянул того факта, что членов Государственного совета постоянно призывали голосовать за конкретные меры против евреев. Это письмо было доставлено монсеньору Бурцио и переправлено в курию 21 августа – в тот день, когда она дала свой отрицательный ответ на первый запрос Войташшака.