Тропинка, окаймленная ребристыми папоротниками, петляла через густой лиственный лес, то и дело скрываясь в глубоких оврагах. Слева и справа от нее стояли заросли орешника, над которыми вторым ярусом возвышались старые березы с потрескавшейся корой. Их кроны настолько плотно смыкались, что, несмотря на яркий солнечный полдень, в лесу царили полумрак и влажная прохлада. Где-то вдали громко стучал дятел в тщетной попытке добраться до желанной личинки усача, прочно засевшей в недрах ствола. Тяжело шурша иглами, тропинку пересек ежик и постарался скрыться за ближайшим кустом. Но как раз этот злополучный куст рос на краю очередного крутого склона, и еж по инерции «на всех парах» соскользнул вниз, увлекая за собой охапки высохших прошлогодних листьев.

Ореховый трубковерт

Среди крон деревьев затеяли игру две молодые годовалые белки. Одетые в летнюю огненно-рыжую шубку, зверьки преследовали друг друга, веером распушая хвосты и ловко скользя вокруг стволов. Впереди послышался птичий гам, и я невольно ускорил шаг. За очередным изгибом тропинки моему взору предстала такая картина: на земле сидел маленький взъерошенный вороненок, а две взрослые вороны отчаянно каркали над ним, стараясь заставить взлететь свое чадо. Но слетку, случайно выпорхнувшему из гнезда, это было еще не под силу, и поэтому он сам призывно кричал в тщетной надежде, что его покормят и на земле. Родители, суетившиеся в кроне дерева, потихоньку опускались все ниже и ниже, пока не дали ему поесть. Тогда требовательный птенец притих и быстренько спрятался под наклонившийся куст.

Жизнь леса текла своим чередом, и я уже готовился выйти на опушку, когда мой взгляд упал на что-то яркое, каплей росы блеснувшее на листике куста орешника. Присмотревшись, я увидел маленького жука с красными надкрыльями и черными грудью и головой. Самым удивительным в облике насекомого была его голова, вытянутая в длину настолько, что казалось, жук нарочито тянется вперед, чтобы разглядеть кончик листа, на котором сидел. Не оставалось сомнений – передо мной трубковерт ореховый (Apoderus coryli). Я осмотрел кроны деревьев – и точно, на высоком кусте орешника мне попался еще один жук. Он восседал около черешка широкого листика, задумчиво шевеля усами – явно определяя объем будущих работ. А работа этому жуку предстояла совсем не малая – постройка гнезда для потомства. Уход за потомством – явление очень редкое в жестоком мире жуков, чаще всего они просто оставляют кладку где-то в укромном месте и отправляются дальше по своим делам. Но представители рода трубковертов вопреки традициям – матери заботливые и строители искусные.

Прежде всего самка выбирает подходящий широкий лист орешника, еще молодой и не огрубевший. Затем она забирается на листовую пластинку и перегрызает полукругом плоскость листа возле его основания, пересекая центральную жилку. Лист, лишенный хорошего снабжения соком, теряет свою природную плотность и легко поддается усилиям самки, которая скручивает его в некое подобие сигары, раскрывающейся книзу. В этот самый кулек будущая мать и откладывает яйца, обеспечивая молодых личинок не только «крышей над головой», но и кормом – молодь будет питаться тканями живого листа. В течение всего июня личинки развиваются, затем окукливаются, а в начале августа на свет появляется уже новое поколение жуков, которое следующей весной примется за свои постройки.

Березовый трубковерт

Несколько иная стратегия у родственника орехового трубковерта – трубковерта березового (Deporaus betulae). Как ясно из названия, жук этот облюбовал другое дерево – березу и из ее листьев строит уютные дома для своего потомства. Учитывая, что лист березы гораздо плотнее листа орешника, приходится жуку применить смекалку, чтобы сделать свой фирменный «кулечек». Трубковерт перегрызает листик с двух боков, не затрагивая центральной жилки. Повядшие края легко поддаются сворачиванию, и он вначале скручивает один край, а затем на него наворачивает второй. Определив в домик потомство, сам жук почти ничего не ест – маленького кусочка зеленого листа ему вполне хватает, чтобы утолить голод.