Мефодий молча отключил телефон, выстрелил в голову объекта и, крадучись, подошел к окну.

Он не знал, видно ли его снаружи, так как встал у самого его края. Но, несмотря на ограниченную видимость, Мефодий смог заметить на общем балконе третьего этажа соседнего дома странное движение. Что-то не свойственное, что-то, что могло нести угрозу. Сев на пол, Мефодий достал из кармана маленькое зеркальце. В углу комнаты стояла швабра. Мефодий, пригнувшись, добрался до нее, примотал к ее черенку пластырем, также извлеченным из кармана, зеркальце и с этой конструкцией подполз к открытой балконной двери.

– Не думай о том, что тебе понадобится. Думай о том, что может понадобиться, – так его учил Бородихин, – бери с собой на задание не только необходимое, но и нужное…

Мефодий аккуратно поднял швабру над собой. В ту же секунду зеркальце разлетелось на осколки. Выстрела слышно не было – человек на балконе противоположного дома использовал глушитель.

Наверное, если бы Мефодий не знал, что он хотел увидеть, он бы не разглядел за мгновение до выстрела двух человек, которые, несмотря на дождь, стояли посреди двора внизу. Но он знал, что они там. Вопрос был только в их количестве.

Итак, как минимум трое. Стрелок на балконе и два бойца во дворе. Наверняка есть и четвертый, который сидит за углом в машине со включенным мотором.

Мефодий осмотрелся. В комнате, где он находился, помимо объекта на стуле были кровать, книжный шкаф, стол и гладильная доска с утюгом на ней.

С утюгом.

Утюг.

Пнув ножку, он повалил доску на пол. Утюг грохнулся рядом.

Подтянув его к себе за сетевой шнур, Мефодий задержал дыхание, нащупал короткоствольный «УЗИ» под курткой, проверил, не поставлен ли пистолет на предохранитель, и стал считать:

– Раз, два, три…

Резкий бросок, взмах, утюг летит в оконное стекло, за окном грохочет гром, стекло брызжет осколками, где-то рядом пролетает пуля, а Мефодий перепрыгивает балконную решетку. В свете вспышки молнии кажется, что он зависает в воздухе, но через мгновение обрушивается вниз…

Пробка была позади. Галя сверилась с навигатором и вырулила на одну из боковых улиц, пересекающих проспект.

Новые районы Петербурга очаровывали ее гораздо больше, чем центр. Исторические места города казались ей совершенно неинтересными – все эти старые здания, растиражированные в открытках памятники… Было в них что-то неестественное. Они походили на старух, на чьи сморщенные лица нанесен огромный слой пудры и румян: цвет был юношеским, а фактура пугала своей древностью.

В новых же районах чувствовалось время. Новостройки своей угловатостью рифмовались с окружающей действительностью. Бешеные темпы строительства только подчеркивали современный темп жизни.

Дворец Спорта Чемпионов отстроили всего за два года. Он стал своеобразной эмоциональной доминантой этой части города. Его гордостью и центром притяжения. Стекло, сталь, бетон и неоновая подсветка. Космический корабль в центре футуристического настоящего.

Дождь не ослабевал. Дворники разгоняли воду по ветровому стеклу, от чего рождались небывалой красоты световые искажения. Если бы Галя была менее опытным водителем, то, скорее всего, сегодня предпочла бы ехать на метро. Но десять лет за рулем позволяли ей не просто видеть дорогу, но и чувствовать, предугадывать и распознавать ее мельчайшие нюансы.

На подъезде ко дворцу Галя сбавила скорость и стала высматривать место, где припарковаться. Можно, конечно, попытать счастье и свернуть во дворы, но уж больно не хотелось вечером после концерта плутать по незнакомым кварталам.

– Так, попробуем здесь, – Галя аккуратно поставила машину между двух легковушек. Ловко развеяв миф о том, что параллельная парковка не женское дело, она заглушила мотор.