… – Короче, дело к ночи… Приехал я в Перочи.., – негромко напевал Андрюха свою дурашливую песенку, всякий раз переходя на удивительную по пошлости хрень, – И там я как-то Вале по-яйца засандалил… И Валя мне сказала: Навеки я твоя…

Эти его песенки всё время ставили меня в ступор. Всегда безошибочно подбирая рифмы, змей-Андрюха почему-то настойчиво склонял все известные миру женские имена, измываясь иногда до такого неприличия, что даже мои, видавшие виды уши, сворачивались от стыда в трубочку, и краснели.

… – А как-то в чистом поле, – сам себе бормочет Андрюха, – я засандалил Оле… И Оля улыбнулась: Андрюша милый мой… А продавщицу Катю я как-то на кровати…

Сволочь, короче говоря, был наш Андрюха.

…Несколько раз Петрович отправлял нас в Коломну. Удивительный город. Кто-то говорил, что Коломна на сто лет старше Москвы. Места тут такие, что хоть сказку снимай. Сердце Руси. Холмы плавно уходят в густой лес, спускаясь в лощины по берегу реки. Церквей на каждом шагу… Ей-богу, как в сказке. Стоит на пригорке церквушка, как кукольная. Куполами горит на солнышке. Всё ручной работы. Уже беленная-перебеленная. Видел даже полностью деревянную. Ей, говорят, уже лет триста, а стоит. Дуб и лиственница. Перекосилась от времени, в землю вросла, а крепкая. Того гляди Илья Муромец на коне проедет мимо. С копьём…

Гуляя по Коломне… (Петрович отправил в магазин. Я ему как-то пожаловался, что на гитаре струна лопнула. А в казарме без гитары тоска. Он подробно объяснил, как найти магазин. Взял слово «не мутить», и отправил нас с Андрюхой в город «на часик». Четыре остановки туда, четыре обратно. Третий наш работник Игорь Швыдченко (Швед), обожравшись жаренной картошки в обед, завалился на часик «отмочить харю» на досках в столярке, а мы с Андрюхой поехали.) И вот, гуляя по Коломне, я, второй год не видевший гражданской жизни, украдкой присматриваюсь и прислушиваюсь, словно щенок, впервые выглядывающий из родного подвала. Жизнь кипит и течёт. И ни кому дела нет, что ты идёшь в первый раз в жизни по этой улице. Навстречу люди шуруют по своим делам, девчонки семечки грызут, болтая ногами на лавочке, забулдыга сбоку подошёл:

– Не обессудьте, уважаемые, – огромную ладонь протягивает, согнув руку в локте, – Поправиться немного, сколько не жалко…

Мы нашли магазин и купили струны. Нейлоновые. Магазинчики тут удивительные. Я такие на Кубани встречал. Витрина с конфетами, рядом хлеб, пиво, плоскогубцы, свёрла десять калибров, женский лифчик кружевной рядом с новенькими тисками. На всём налеплены одинаковые жёлтые ценники. Кувалда новая стоит кверху ногами. На торце ценник. Рядом с кувалдой ящик с помидорами – «Красный гигант – 1 кг – 52 коп.»

Каждый раз, шатаясь по древнему городу, я не понимал, что меня тревожит всё время?.. Только потом я вдруг понял – в любое время суток практически все его жители были пьяными. Начиная от девочки 15-ти лет, и заканчивая вон той бабкой беззубой, продающей семечки, все «пьяненькие». Городок мирный и тихий. Редко услышишь громкий голос. Умиротворение и сонное бормотание. А приглядываешься и видишь, да – все бухие. Везде пахнет мочой… Девчонки красивые, смешливые и смелые:

– Света, ты чё там? Пошли, пройдёмся!..

Допив пиво, бережно поставили бутылки в урну, одёрнули юбочки, семечки в жменях, зубки белоснежные. Молодость, красота. Фигурки крепкие, точёные. Кожа белая, волосы густые. Такая запросто и станцует, если надо, и споёт, и матом пошлёт так, что отскочишь. Спелая грудь оттянула узкую блузку, воинственно нацелившись вперёд. Глаз не оторвать… И идут девчонки вразвалочку, поплёвывая семечки алыми ротиками. Весёлые, палец в рот не клади: