– Водки бутылку дай, пожалуйста. И продавщица деньги взяла.

,Есть! Готово!», – счастливым взмахом ёкнуло у него в груди.

И из под прилавка, мало чего боясь, но для приличия, осмотревшись, ему достали манящую бутылку. ОН взял её, не отходя, засунул в рукав и подвёл итоги своей радости: «А вот теперь мне всё по барабану».

Бутылка душу уже грела. Шкуру чесала. Одна она, родимая, ему не изменяла, как собственно и ОН, не стал оттягивать желанное надолго. А потому едва отошедший от этой торговой точки, ОН достал бутылку из рукава, открутил крышку и, шумно вы- дохнув воздух, выпил залпом с горла. Стаканчики ему не нужны. И, содрогнувшись от горечи этила, ОН притворно занюхал ладонью:,Прошла этилуш- ка. Не стошнило». И уловив приятно обволакиваю- щее тепло, ОН шатко направился к дому:,Много ли человеку надо. Выпил и вперёд».

Вот только с новой силой забурлившие мозги опять взялись за старое:, Если нет прощения ему, то и от него не будет. И неужели так трудно было простить!? А ведь ОН поверил капитану, что семья для женщины, это не пустое. И сам поверил, что жизнь прошла не зря, что не предали его, не исполь- зовали, пока казался значимым и интересным. И ведь иначе всё было бы. Нужно было только пове- рить ещё раз. Но ОНА не хочет. Покоя желает».

А как же я!? – ненавистно взглянув на пога- шенные окна их квартиры и сам себя пожалев, и едва не заплакав, ОН, взвыл одиноким волком». И продолжая смотреть на молчащие стёкла, ОН сам же себе и ответил. – Да никак. Совсем никак.

Конец ознакомительного фрагмента.