– Ваша Эллен чудо, Дирк. Давно не видел наяву столь красивой женщины. Ей бы на конкурс красоты.

– Тут вы правы, Иван. Она «Мисс Голландии».

Эллен спокойно вязала, не вмешиваясь в разговор и, словно бы, даже не вслушиваясь в него. Малыш ёрзал на руках отца, и было в этом что-то необычное, из каких-то далёких времён или далёких стран. Мне не хотелось быть участником чужого счастья, и я начал собираться.

– А молоко? Иван, вы не можете просто так уйти. В первый раз в моём кафе потребовали молоко, и его не оказалось. Прошу вас, подождите минуту.

– Это кафе тоже ваше, Дирк?

– Здесь всё моё, – ответил он, и в этих словах чувствовалось нечто-то большее, чем кафе и гараж напротив.

В этот миг вбежала татуированная девица с двумя молочными бутылями.

– Свежие заанские фоллемелк и карнемелк, – сказал Дирк. – Что вам, Иван?

– А в чём разница, Дирк?

Дирк засмеялся.

– Эллен, забавно, но рюс не знает разницы между фоллемелком и карнемелком.

Королева подняла на Дирка огромные голубые глаза.

– Ты не смейся, а объясни, – кротко бросила она и снова уткнулась в вязание.

– «Фоллемелк» это жирное молоко. А «карнемелк» это… Вы лучше попробуйте.

Он налил густой карнемелк в высокий тонкий стакан для колы.

– Что-то вроде кефира, – сказал я, попробовав.

– Вот именно, карнемелк это кефир. Но лучший кефир в Италии! – засмеялся Дирк.

– Видимо, вы гоняли только в Италии, Дирк. Кефир, как и йогурт, греческий продукт, и лучше греков никто его сделает.

– Разве греческий?

– Дирк, слушай, что говорит образованный человек. Он знает, – подняла на глаза на Дирка Эллен.

– Он всё знает? Сейчас проверю. Кто сейчас лучший шоссейник у Советов?

– Марат Ганеев или Евгений Берзин.

– Верно, Иван. А про кефир я не знал. Надо вместе поехать в Грецию и сравнить.

– Дирк, беданкт за завтрак. И за «Дедру». Приятно познакомиться. Пусть мир и спокойствие царит в вашем доме.

Я встал. Дирк последовал моему примеру.

– Иван, если будете искать битые машины, то всегда найдёте их в моём гараже.

– Данкевел. Возможно, в конце года я вернусь.

Дирк крепко сжал мою руку, и я вышел из «Каса бьянки».

Вернувшись к себе, я набрал Портоса. Он ждал моего звонка.

– Брат, ты как? Ваня, ты уже нашёл тачку? У тебя же всё делается само собою…

– Да, Портос, представь себе, нашёл «пятёрку» цвета бордо. Пробег пятьдесят, салон кожа, спортивный штурвал, затенённые стёкла. Продаёт её голландец, работавший у нас в Союзе. Я оставил ему фотокопию паспорта. Бумаги он оформит.

– Ваня, ура! Это же мечта! Выбрось свои книжки! Ведь ты рождён для автобизнеса! И мы с тобою уделаем всех автоперегонщиков! А когда тебя ждать?

– Портос, я выеду восьмого вечером, на следующий день заберу машину и буду в Берлине, а десятого жди меня в Бресте. Это будет вторник, и очередь должна быть небольшой. Только не приезжай на «Запоре». Он жутко воняет и кренится на бок.

– Не волнуйся, Ваня, и я буду не один, а приеду с бойцами на форсированной «трёшке». В паре мы так быстро отскочим, что у всех бандитов в Бресте отвалятся челюсти.

– Планируй это сам, Портос. Твоя банда меня не интересует, а брестская подавно. Я своё дело сделаю, как пересеку границу.

– Ты молоток, Ваня. Слушай, а есть что-то на перспективу?

– Ты о чём, Портос?

– О следующем заходе. У твоего голландца есть ещё «БМВ»?

– Это частник, Портос, пенсионер, а не гараж. Но на следующий раз есть итальянский гараж.

– Где, неужели в Италии? У тебя есть и итальянская виза?

– Нет, Портос. Итальянский гараж в Амстердаме. «Фиат», «Альфа» и «Ланчия».

– Ваня, ты не шутишь?

– Нет, Портос. Приеду – поговорим.

– Ваня, говорить надо сейчас, чтобы приготовиться. Сможешь взять две «Альфы»?