« Что-то он разнервничался. Точно что-то задумал!»– подумала она, но решила сменить тему:

– И давно вы дружите?

– Да, давно. С детства. С детдома, я уже говорил.

– И что? Меня одобрили?– ее тон был не добрый, скорее раздраженный.

Он наклонил голову и вопросительно посмотрел «Что ты хочешь этим сказать?»

– И много девушек он одобрил? Скольких ты привозил сюда на своей машине, угощал ужином, знакомил с богатым ловеласом другом. Что многие на это клюют? А скольких он отбил у тебя? Он же бабник, клеймо негде ставить!

Он чувствовал в ее голосе горечь и обиду, но не понимал почему.

– Причем здесь он? Я не устраивал смотрины. Ты первая, кто ужинает со мной здесь. Ты вообще первая с кем я ужинаю. И уж совершенно точно, единственная кого я представил ему. Не понимаю, почему ты злишься, но я не хотел тебя обидеть. Да он не идеальный, но он мой единственный друг.

Она опустила голову, волосы волнами закрыли ее лицо:

– Извини. Я, наверное, не так все поняла. Я не верю ему. Но ведь вы такие разные…

Настя не договорила, открылись двери, и официант закатил столик с блюдами. Для Насти это было как спасение от неудобных объяснений. Официант расставил салаты со знанием дела, взял бутылку вина одним пальцем за донышко, двумя за горлышко и показывая ее им сказал:

– Господин Ивлев распорядился по поводу Бордо тысяча девятьсот восьмидесятого года.

Леша вопросительно посмотрел на Настю и кивнул в сторону бутылки.

– Я не пью!– резко ответила она и покачала отрицательно головой.

Тут же в ее голове вспыхнули события о том вечере, в ночном клубе и она покраснела помимо своей воли.

– Верните бутылку господину Ивлеву и передайте, что он зря старался,– сказал Леша не добрым тоном очень грубо.

– А ты?– робко спросила Настя.

– Я за рулем, – заметил он.

Официант пожелал приятного аппетита и исчез вместе со столиком на колесах. Они приступили к еде. Молчали и сосредоточено поглощали еду, кажется, оба проголодались. С салатами было покончено. И как только Настя положила вилку на тарелку, появился официант и накрыл им вторые блюда. Выглядело все красиво и замысловато. Настя взялась за приборы:

– Расскажи что нибудь о себе.

–Что?

– Что угодно. Я поняла, что бокс твоя страсть. Ты добился каких-нибудь наград?

– Да, но тебе будет не интересно.

– Почему ты решаешь за меня? Мне интересно. Расскажи.

– Олимпийский чемпион 2008 и 2012 года. Чемпион Европы 2008. Однократный чемпион мира 2011. Мастер спорта по боксу в полулегком весе. Как-то так, – он говорил это так, словно пересказывал, что делал сегодня с утра и до вечера, совсем безразлично.

– Ух, ты! Ты знаменитость! Это круто! Это, наверное, тяжело… Быть на ринге?

– Нельзя сказать тяжело или легко. Я там другой. Там время идет по-другому. И есть только ты и он. Ты не чувствуешь боли, не чувствуешь как бежит твоя кровь, пока она не зальет тебе в глаза. Слышишь только звук своего сердца и звук удара. И ты испытываешь себя, каждый раз. Кажется, что у тебя совсем нет сил, но ты не можешь сдаться. И не важно, сколько раз ты падаешь, важно сколько раз ты смог встать.

Он замолчал, глядя, куда-то перед собой и он уже был не здесь, ни с ней. Она его еще никогда таким не видела, он открылся для нее по-новому неожиданно. Ну, вот он словно очнулся, и его глаза заблестели, он смущенно улыбнулся и принялся за еду:

– Ты, наверное, много путешествовал, видел столько красивых мест? Почему вернулся сюда?

– Нигде в мире нет места прекраснее, чем это.

– Почему?

– Потому, что здесь есть ты.

У него это вырвалось само собой, но сказав это, он засмущался и опустил глаза:

– Давай лучше о тебе. Ты отлично танцуешь. Училась где-то?