– Я?

– Лучше Жижина.

– А почему не я? – притворно-обиженно заморгала Анна.

– Отставить паясничанье! – прихлопнул я ладонью по столу. А потом все же плюнул на субординацию и взмолился: – Девчонки, ну давайте серьезней! Дело ведь и правда нешуточное. Рассказывай, Маша. Все-таки ты их больше понимаешь.

– Просто она их лучше слышит… – начала оправдываться Анна, но я погрозил ей пальцем, и моя любимая заткнулась.

А другая любимая стала рассказывать. Но ничего нового она мне не сообщила.

– Что ж, – вздохнул я с внутренним содроганием, – проведем прямую беседу. Господа переводчики, за работу!

Я откатился с креслом от стола и развернулся к инопланетянке. Та продолжала валяться недвижным бесформенным мешком. По-моему, она даже не дышала.

И тут вдруг зафыркала Анна. Сначала я подумал, что любимой стало плохо. Но увидев, что лицо ее приняло серьезное выражение, а глаза устремились на клейстиху, я понял, что Анна заговорила по-клейстски. Впрочем, «заговорила» – не то слово. Она фыркала, булькала, «пукала», щелкала, трещала и шипела; причем, с такой скоростью, что все эти идиотские звуки сливались в поистине придурочную какофонию. Полагаю, в любой психушке Анна стала бы мега-звездой с таким выступлением.

Серая, в тон здешним стенам, кожа пленницы вновь пошла волнами. Клейстиха тоже запыхтела и зафыркала. Затем издала такой звук, что я невольно потянулся к носу, и замолчала.

– Госпожа Пфффррр готова беседовать с вами, – строгим дикторским голосом провозгласила Маша. На самом деле она произнесла имя пришелицы иначе, но мне его все равно не выговорить, тем более, не передать буквами.

Я кивнул и спросил:

– Почему вы захотели говорить именно со мной?

Анна снова зафыркала. Клейстиха запыхтела в ответ.

– Потому что вы… мужчина этих особей, – с явной запинкой перевела Маша.

– Ну и что? – стараясь смотреть только на пленницу, спросил я.

– Так проще, – коротко ответила та.

– Кому?

– Всем.

Похоже, «дамочка» была не слишком разговорчивой. Тогда я задал главный вопрос:

– Почему вы не хотите возвращаться к мужу?

На сей раз инопланетянка пыхтела и фыркала долго. Дождавшись, пока она закончит, Маша перевела:

– Потому что в этом случае мы потеряем важный… козырь. Но нам нужна ваша планета. Моему мужу будет непросто придумать что-то еще столь же действенное. Военная агрессия также вряд ли принесет успех: вы достаточно сильны, а тотальное уничтожение вашей цивилизации навредит планете. Не выполнив миссию, мой муж рискует сильно пострадать. Я не хочу этого. Я очень люблю его.

– А разве не может быть так, что мы вас вернем, а ваш муж не выполнит обещания? – спросил я напрямик.

– Как это? – колыхнулась клейстиха.

– Ну, просто обманет нас.

– Сева, – сказала вдруг Анна, – я не могу это перевести. Слова «обман» нет в их лексиконе.

– «Схитрить»? – предложил я. – «Пойти на уловку»?

– Тоже нет. Есть некоторые аналоги, но вряд ли они передадут смысл вопроса. Попробовать?

– Не надо, – сказал я. – И так все понятно.

Клейстиха вдруг вновь запыхтела.

– Она спрашивает, – сдавленным голосом сказала Маша, – любишь ли ты… своих женщин?

– Да, – ответил я, помедлив лишь долю мгновения.

– Тогда пусть они подойдут ко мне ближе, – перевела Маша, испуганно повернувшись ко мне.

– Спроси, зачем? – кивнул я Анне.

– Так надо, – ответила пленница.

– Кому?

– Мне.

– Сева, что нам делать? – зашептала побледневшая Маша. Лицо Анны тоже стало белым.

– Вы не причините им зла? – спросил я.

– Что такое зло? – переспросила пришелица.

– Так… – задумался я. – Если она не знает, что такое зло, может ли она его совершить?

– По-твоему, захват планеты – не зло? – тихо спросила Анна.