Может быть.

***

Ей всегда хотелось побывать в том месте, где она родилась и откуда ее увезли в полугодовалом возрасте. Но, видно, не судьба…

Эта история звучит сегодня уже странно и не очень правдоподобно, хотя случилась на самом деле и представляет собой один из трагикомических поворотов жизни целой страны – очередное ответвление лабиринта, в котором до сих пор блуждают историки.

В конце сороковых годов прошлого века новая партия инженеров-обогатителей готовилась к выпуску из одного из самых крупных горных институтов страны. За несколько недель до вручения дипломов им объявили, что дипломы эти им выдадут, как и полагается, в торжественной обстановке, но не в институте, а прямо на месте будущей работы – Хабаровский край, Магаданская область, бассейн реки Колымы… Правда, угля там было мало, но зато имелись большие месторождения золота, и для работы с этим ценным минеральным сырьем требовались обогатители. А дармовых «трудовых резервов» там хватало: это была зона страшных колымских лагерей…

Конечно, молодым специалистам объяснили, что поездка по распределению – дело совершенно добровольное, но если кто-то не отправится к месту назначения, тот вместо диплома получит волчий билет на всю оставшуюся жизнь и, возможно, окажется на той же Колыме, но уже совсем в другой роли.

Да в конце концов, где наша не пропадала! Главное, что война уже закончилась, и страна восстанавливается небывалыми темпами, и ей действительно нужно золото, и серебро, и олово, и медь, и кто, если не мы?..

И с пересадками, сначала на поездах, а потом на пароходах неунывающая шумная ватага отправилась в самостоятельную, правильную, безусловно полезную жизнь – уж они-то точно сделают ее как надо! И вся огромная страна расстилалась перед ними, и Дальний Восток открывал все свои красоты, и оказалось, что Магадан – это не край света, а Большая земля, культурный центр, где встречаются самые разные люди: русские, якуты, украинцы, эвены, евреи, немцы; а в конечной точке путешествия, поселке Нижний Сеймчан, обитают, временно или постоянно, геологи, рабочие, совхозники, бывшие заключенные… Отсюда до бараков поселка фабрики номер три уже рукой подать.

Климат бодрящий. Как пелось в старой лагерной частушке, «Колыма, Колыма, чудная планета: двенадцать месяцев зима, остальное – лето». Тайга. Полярная ночь. Северное сияние, которое чаще пугает, чем восхищает. Среднегодовая температура – 12°С. Минус 50 зимой – ну, так зима же! Из дому слали посылки с косами репчатого лука – хоть какой-то витамин. Цинга была обычным явлением. В продуктовом магазине с пустыми прилавками стояли большие деревянные бочки с черной икрой, которая надоедала так, что те, кто попадал на Большую землю, всю оставшуюся жизнь смотреть на нее не могли. Водку разметали сразу после завоза, а потом мужики чифирили, и вчерашние студенты, пока не привыкли, шарахались при виде неадекватных людей с безумными глазами, от которых совсем не пахло спиртным.