Я зачеркнутая страница его жизни!

Почему от этой мысли настолько паршиво, что выть волком хочется?

Почему я говорю с ним о проблемах папы, а в мыслях совершенно другое? В голове наши сладкие дни и яркие ночи. Наш незабываемый совместный месяц. Незабываемый для меня…

А для него…

Черт! Не могу не думать об этом!

— Астра, — прокатывает мое имя на языке, как тогда, когда говорил мне столько красивых и, казалось бы, завораживающих слов, пропитанных ложью. — Я обещаю вам, что сам возьмусь за это дело. Буду контролировать расследование. Мы во всем разберемся, обещаю вам и даю свое слово, — произносит, приложив руку к груди. — И насчет ареста я тоже узнаю. Но в данный момент, не буду лукавить, все указывает на вашего отца. С утра мне принесли предварительные результаты. Но об аресте не сообщали, а должны были. Если его забрали вчера, это не могло быть неизвестно моим людям, — задумчиво проговаривает.

— Разберитесь! — восклицаю и чуть ближе к краю дивана сажусь. — Я верю в то, что мой отец не виноват!

— Вы с ним лично говорили?

— Нет, — мотаю головой. — Он у меня немногословен. Все это время не говорил и даже не заикался о проблемах на работе. Мы с мамой только вчера, когда полиция пришла, обо всем узнали. Я не успела с ним поговорить. Мне не дают свидания, хотя я читала, что должны!

— Понял! — кивает он. — Я разберусь, — встает со своего места и задумчиво рассматривает меня. Тряхнув головой, словно откидывая какие-то мысли, заговаривает чуть жестче. — А сейчас прошу меня извинить. Жена ждет! Опоздать на празднование годовщины будет большой ошибкой.

Празднование годовщины…

Уж я-то знаю, как она для тебя важна!

Ради нее ты можешь сбежать и даже не попрощаться…

— Да! Спасибо! — встаю вслед за ним и, поправив сумочку на плече, иду на выход. — До свидания! — произношу, перед тем как выйти.

— Всего доброго, Эстеру, — кидает он мне в спину, и я замираю, оцепенев от имени, которым он меня назвал.

Эстеру… Он меня называл Эстеру в тот месяц.

Он… помнит?..

2. Глава 2

Богдан

Поздравляю Паулину с годовщиной, протягивая ей букет ее любимых гортензий, заранее подготовленный моим секретарем.

Мне не приносит никакого удовольствия выбирать букеты. Да и Паулине не очень нравится мой выбор. Поэтому не заморачиваемся, и все делает Елена, мой помощник.

Жена, обрадовавшись, принимает цветы. Прыгает в мои объятья и благодарит за подарок!

Не за цветы, без которых не обходится ни один праздник. За перечисленную мной сумму на карту за колье, о котором Паулина грезила уже несколько месяцев.

— Спасибо, любимый, — благодарит вслух. Целует меня в щеку и отдаляется на шаг. — Как тебе? Нравится? — подушечками пальцев скользит по цепочке, осыпанной бриллиантами.

— Красиво, — отвечаю сухо, улыбнувшись уголком губ.

Моя семья довольно знаменита в узких кругах своим финансовым положением. Но мы никогда не делаем акцент на этом. Меня никогда не интересовала мишура, что замыливает многим глаза. Я смотрю глубже…

Вот и сейчас, когда напротив меня сидит жена, похожая на барби, с милым личиком и шикарной фигуркой, я думаю о другом. Принимаю свою супругу как данность.

Не вслушиваюсь в слова, что раздаются из уст Паулины. Знаю, что они не несут никакой важности. Не обращаю внимания на ее жесты и улыбку, выдающую ее игривое настроение.

Мысленно я далеко от этого места! Далеко от Паулины и дешевых разговоров о новом барахле.

— Богдаш, ты со мной? — привлекает мое внимание и вырывает из мыслей.

— Ага, — отрезаю коротко, на миг вернувшись в реальность.

— Так вот, — Паулина продолжает свой монолог о «великом», — захожу я, значит, в ювелирный, а они меня, говорят, ждали. Представляешь?