Венитт нахмурился:

– Насколько я понимаю, внутри оно содержит какой-то предмет культа. Здание старше самой гостиницы. Попытки передвинуть его провалились. Сейчас на свободном месте хранится всякая всячина.

Раутос Хиванар откинулся на спинку кресла.

– Насколько выгодно такое приобретение?

– Не больше и не меньше, чем любая другая гостиница, магистр. Можно было бы обсудить инвестиции в реставрацию с другими акционерами, включая Кароса Инвиктада.

– Ладно, я подумаю. – Раутос Хиванар поднялся. – А пока разложите новые артефакты на верстаке на террасе.

– Слушаюсь, магистр.

В четырнадцати лигах к западу от Драконийских островов штиль опустился на океан, покрыв морскую поверхность ровной сальной пленкой. Одинокий корабль с низко сидящим черным корпусом не подавал никаких признаков жизни. Вся оснастка со сломанной грот-мачты унесена, рулевое весло закреплено.

Скорген Кабан по прозвищу Красавчик медленно опустил подзорную трубу, но продолжал щуриться единственным целым глазом на далекое судно. Он почесал вентиляционные дырки – все, что осталось от когда-то большого орлиного носа, – и поморщился, царапнув ногтем чувствительное место. На самом деле ничего не чесалось, но открытые ноздри имели обыкновение подтекать, и фальшивое почесывание должно было дать сигнал о сырости. Как и многие другие, Скорген считал, что исполняет этот жест деликатно.

Увы, капитан обладала слишком острым зрением. Она перестала искоса изучать Скоргена и вновь посмотрела на собравшийся экипаж. Штиль, понятное дело, всех угнетает, однако трюмы рейдера набиты добычей, и благоволению Странника не видно конца.

Раз уж они нашли очередную жертву.

Скорген шумно, со свистом выдохнул:

– Да, это эдур. Полагаю, отбившееся от своих судно, потрепанное ураганом, который мы вчера видели на западе. Экипаж, наверное, болен или покинул судно на спасательных лодках-кнарри. Если так, то многое забрали с собой, а если нет, – он улыбнулся капитану почерневшими зубами, – мы сможем завершить то, что начал шторм.

– В любом случае, – сказала капитан, – мы поглядим. Командуй весла на воду, Скорген, но пусть впередсмотрящий крутит головой во все стороны.

Скорген взглянул на капитана:

– Думаете, могут появиться и другие?

Она скорчила гримасу:

– Сколько кораблей отправил император?

Скорген выпучил глаз и снова приложился к подзорной трубе.

– Думаете, это один из них? Странникова задница, капитан, если вы правы…

– Приказ ты получил, и, похоже, я должна снова напоминать, старший помощник: никаких ругательств на моем судне.

– Виноват, капитан.

Старший помощник торопливо направился отдавать распоряжения команде.

От полного штиля моряков охватывал своего рода суеверный трепет; казалось, громкий звук может расколоть зеркало моря.

Капитан слушала, как двадцать четыре весла погрузились в воду. Мгновение спустя раздалась приглушенная команда рулевого, и «Бессмертная благодарность» двинулась вперед. Тучи сонных мух взвились над кораблем, как только колыхнулась ровная поверхность моря. Проклятые создания, оказавшись на свету, старались снова найти темное убежище. Моряки кашляли и плевались – капитан им даже позавидовала, когда жужжащая туча закружилась вокруг ее головы и бессчетные насекомые поползли по носу, в уши, по глазам. Мало того что солнце и море, соединившись, подвергали унижению гордость и крохотную толику тщеславия, которую может позволить себе мертвая женщина, но мухи для Шурк Элаль представляли сущее наказание.

Пиратка, божественная немертвая, ненасытная шлюха, ведьма глубоких вод – ей везло с тех пор, как она впервые двинулась из гавани Летераса вниз по длинной широкой реке к западным морям. Та первая галера, изящная и гладкая, стала ее пропуском к славе, и Шурк до сих пор с тоской вспоминала галеру, захваченную эскортом маров в заливе Лафтеров. Впрочем, «Бессмертная благодарность» вполне ее устраивала. Великовата для немногочисленного экипажа, конечно, но по возвращении в Летерас эту проблему удастся легко разрешить. Жаль, что с ней уже нет Багровой гвардии, хотя, конечно, Стальные Прутья с самого начала однозначно заявил, что они только отрабатывают проезд. И все равно они стали огромным плюсом в том океанском переходе, не давая крови закиснуть и успокоиться. Захваченные торговые суда одно за другим обдирались до нитки, а потом, как правило, шли на дно. И дело не только в смертоносных мечах, но и в магии Корлоса – магии, куда более чистой и умелой, чем все, что Шурк доводилось видеть прежде.