– Послушай, дитя. Наследница королевской династии элв’инов не должна этого терпеть. Ты не имеешь права забывать: в твоих венах течет кровь древних правителей. – Он взял ее за руку. – Откажись от безрассудного путешествия и возвращайся со мной в свой истинный дом – пристанище кораблей и морских ветров.

– Мой дом – Аласея, – ответила она, высвободив кисть. – Возможно, моими предками и были давно умершие короли, но я дочь этой земли и не отдам ее повелителю гал’готалов. Возвращайся, но я останусь.

Мерик поднялся на ноги.

– Ты знаешь, что я не могу вернуться один. А королева, моя мать, не вынесет, если тебе причинят вред. Так что, коли ты твердо решила отправиться в это сомнительное путешествие, я буду рядом, буду оберегать тебя.

Эр’рил вышел из терпения.

– Я в состоянии защитить девочку. – Он взял Элену за плечо и отвел в сторону. – Мне не нужна твоя помощь.

Вытянувшись струной, элв’ин смерил воина презрительным взглядом и махнул в сторону перевала.

– Вижу я твою заботу. В этом фургоне вы будете скитаться, точно бродяги.

Эр’рил разозлился, узнав в словах элв’ина собственные возражения.

– У нас хороший план, – пробормотал он, понимая, что противоречит сам себе. – Я веками странствовал, зарабатывая на жизнь циркачеством. В этом балагане легко спрятать обычную девчонку.

– Но ее волосы, – простонал Мерик. – Разве в этом была необходимость?

Но тут в спор вмешался Тол’чак, стоявший рядом с горцем.

– Волосы отрастут, – пророкотал он спокойно.

Крал хохотнул и повернулся к Ни’лан.

– Итак, все решено, милая барышня. Учитывая, что Элена теперь мальчик, отныне ты единственная леди в нашей труппе. Разумеется, если тебя не радуют подобные перемены, мы можем нарядить огра в женский парик и объявить его подружкой Могвида.

Крошечная нифай отбросила с лица длинные светлые пряди.

– В этом нет необходимости. А теперь, если вы налюбовались на бедняжку, может, закончим седлать лошадей и тронемся в путь?

– Ни’лан права, – сказал Эр’рил, отворачиваясь от элв’ина. – Сырые тропинки к вечеру заледенеют, и…

– Смотрите! – Элена указывала им за спины.

По тропе меж зелеными лугами мчалась крупная тень.

– Самое время, Фардейл, – пробормотал Могвид.

Уловив неприязнь в интонации, Эр’рил почувствовал, что между оборотнями много невысказанного.

Волк, высунув язык, остановился рядом с Могвидом, и его янтарные глаза сверкнули в солнечном свете. Несколько безмолвных мгновений он пристально вглядывался в лицо брата, затем едва заметно кивнул, разрывая контакт, и отошел к ручью напиться.

– Ну? – спросил Крал. – Что сказал твой пес?

Прежде чем Могвид успел ответить, Элена принялась тихонько отчитывать горца.

– Это не пес. Не зови его так.

– Он же шутит, девочка, – вмешался Эр’рил, подходя к Могвиду. – Итак, что твой брат говорит про перевал?

Оборотень попятился в тень огра.

– Он говорит, что большинство троп скрыто быстрыми глубокими потоками. Они непроходимы. Но северная дорога нам подойдет, там вода поднялась всего в нескольких ручьях.

– Хорошо, – кивнул воин. – Значит, спустимся в долину по ней.

– Только… – Могвид весь сжался, будто пытаясь уйти внутрь себя. – Он говорит, что там дурной запах.

– И что это значит? – встревоженно спросила Элена, подходя ближе.

Эр’рил потер висок, все еще пульсировавший после тяжелого подъема.

– Да, что? – нахмурившись, переспросил он.

Могвид разглядывал цветы под своими сапогами.

– Я не совсем понял. Что-то такое… – Он покачал головой.

Тол’чак пошевелился и откашлялся.

– Волк общается картинками, – попытался объяснить он. – Си’лура, что живет в моей крови, уловил некоторые образы, отправленные Фардейлом: «Ощетинившийся волк. Пустая тропа пахнет падалью».