– Нам сюда, если ты не передумал, – сказал Бронн у подножия Крюка.
– Нет, не передумал. – Набережная послужила Тириону удобным предлогом, на самом же деле он преследовал иную цель. Предстоящее дело не внушало ему восторга, тем не менее его следовало выполнить. От холма Эйегона они свернули в путаницу узких улочек вокруг холма Висеньи. Бронн показывал дорогу. Тирион пару раз оглянулся через плечо, проверяя, не следят ли за ними. Возница нахлестывал свою лошадь, старуха выливала из окна помои, двое мальчишек дрались на палках, трое золотых плащей вели арестанта… все они выглядели довольно невинно, но любой из них мог разоблачить его. У Вариса везде свои люди.
Они повернули за угол раз, потом другой и медленно проехали через толпу женщин у колодца. Бронн вел Тириона переулками, сквозь проемы сломанных ворот, через развалины сожженного дома и пологую каменную лестницу. Наконец он остановился у входа в тупик, такой узкий, что они не могли проехать туда бок о бок.
– Там всего две хибары. Погребок помещается во второй.
Тирион слез с коня.
– Проследи, чтобы никто не входил и не выходил, пока я не вернусь. Я скоро. – Он ощупал потайной карман плаща. Золото лежало там – тридцать драконов, целое состояние для такого голодранца. Тирион быстро зашагал по переулку, спеша покончить с неприятной задачей.
Винный погребок, сырой и темный, с обросшими селитрой стенами, был так низок, что Бронну пришлось бы пригнуться, чтобы не стукнуться головой о потолок, но Тирион Ланнистер не знал подобных затруднений. Передняя комната в этот час была пуста, не считая женщины с мертвыми глазами, сидящей на табурете за дощатой стойкой. Она подала Тириону чашу кислого вина и сказала:
– На задах.
В задней комнате было еще темнее. На низком столе рядом с винным штофом тускло мерцала свечка. Человек за столом вряд ли представлял опасность. Маленького роста (хотя Тириону все казались высокими), с редкими каштановыми волосами, розовощекий и с брюшком, выпирающим из-под замшевого, с костяными пуговицами камзола. Но двенадцатиструнная арфа, которую он держал в своих мягких руках, была опаснее длинного меча.
Тирион сел напротив него.
– Здравствуй, Саймон Серебряный Язык.
Человечек наклонил голову с плешью на макушке.
– Милорд десница.
– Ошибаешься. Десница – мой отец, а меня, боюсь, даже перстом нельзя назвать.
– Вы еще возвыситесь, я уверен. Такой уж вы человек. Прелестная леди Шая говорит, что вы недавно женились – если б вы послали за мной раньше, я имел бы честь петь у вас на свадьбе.
– Чего-чего, а новых песен моей жене не требуется. Что до Шаи, мы оба знаем, какая она леди, и я попросил бы тебя не произносить ее имени вслух.
– Как милорд десница прикажет.
При их последнем разговоре одного резкого слова было достаточно, чтобы певца прошиб пот, но с тех пор он как будто набрался смелости. Скорее всего он почерпнул ее из штофа, но, быть может, в этом есть вина самого Тириона. «Я угрожал ему, но не исполнил своей угрозы, вот он и обнаглел». Тирион вздохнул.
– О тебе говорят как об очень талантливом певце.
– Благодарю вас, милорд.
– Мне думается, приспело время показать свое искусство в Вольных Городах, – улыбнулся Тирион. В Бравосе, Пентосе и Лиссе любят пение и щедры с теми, кто умеет им угодить. – Он попробовал вино – скверное, но крепкое. – Лучше всего будет совершить путешествие по всем девяти городам – зачем лишать кого-то радости услышать тебя. По году на каждый – вот и довольно. – Он полез в карман, где лежало золото. – Порт закрыт, и тебе придется сесть на корабль в Синем Доле, но мой Бронн найдет тебе лошадь, а я почту за честь оплатить твой проезд.