«Я предупреждал тебя, Утсивок, – подумал Джейме, – и тебя тоже, козел. Когда ставишь против Ланнистеров, рискуешь не только кошельком».

– Что слышно о моей сестре? – спросил он.

– Она в добром здравии, как и ваш… племянник. – Болтон чуть-чуть помедлил перед этим словом, как бы говоря: знаю, какой он тебе племянник. – Ваш брат тоже жив, хотя и получил рану в бою. – Он поманил к себе сурового северянина в кожаном нагруднике. – Проводи сира Джейме к Квиберну. И развяжи эту женщину. – Тот перерезал веревку на запястьях Бриенны, и Болтон сказал: – Прошу извинить нас, миледи. В столь бурные времена трудно отличить друзей от врагов.

Бриенна потерла израненные веревкой руки.

– Милорд, эти люди хотели меня изнасиловать.

– Вот как? – Лорд Болтон устремил светлые глаза на Варго Хоута. – Я недоволен вами – и по этой причине, и из-за руки сира Джейме.

На каждого из Скоморохов во дворе приходилось пятеро северян и столько же латников дома Фреев. Козел, быть может, и не блистал умом, но считать немного умел и потому промолчал.

– Они забрали мой меч и доспехи… – продолжала Бриенна.

– Здесь вам доспехи не нужны, миледи. В Харренхолле вы под моей защитой. Амабель, отведи леди Бриенне подобающие покои, а ты, Уолтон, позаботься о сире Джейме. – Болтон, не дожидаясь ответа, повернулся и зашагал вверх по ступеням, покачивая своим плащом с меховой оторочкой. Джейме едва успел переглянуться с Бриенной, прежде чем их разлучили.

В комнатах мейстера под вороньей вышкой седой, с отеческими манерами человек по имени Квиберн так и ахнул, срезав повязку с культи Джейме.

– Неужто так худо? Я умру?

Квиберн нажал на рану пальцем и сморщил нос, когда выступил гной.

– Нет. Но еще несколько дней, и… – Он отрезал у Джейме рукав. – Загнивание распространилось. Видите, как мягко? Придется все это удалить, а надежнее всего было бы совсем отнять руку.

– Тогда умрете вы, – заверил Джейме. – Почистите культю и зашейте ее. Рискнем.

– Я мог бы отнять вам руку по локоть, а остальное оставить, – нахмурился Квиберн, – но…

– Если отрежете хоть кусочек, рубите уж сразу и другую руку, иначе я вас удушу.

Квиберн посмотрел ему в глаза, и то, что он увидел там, заставило его умолкнуть.

– Хорошо. Я срежу только загнившие ткани. Попытаюсь остановить гниение кипящим вином, а также припарками из крапивы, горчичного семени и хлебной плесени. Может быть, этого будет достаточно. Вам решать. Выпьете макового молока и…

– Нет. – Джейме не мог позволить, чтобы его усыпили. Проснешься и увидишь, что тебе оттяпали руку по плечо.

– Но это же больно, – опешил Квиберн.

– Значит, буду кричать.

– Очень больно.

– Я буду кричать громко.

– Ну а вина вы хотя бы выпьете?

– Спросите еще, молится ли когда-нибудь верховный септон.

– Я не уверен, что он это делает. Сейчас принесу вина. Ложитесь – руку придется привязать.

Квиберн чистил культю острым ножом, а Джейме глотал крепкое вино, выливая половину на себя. Левая рука с трудом отыскивала рот, но это имело свою хорошую сторону: винный запах от мокрой бороды заглушал смрад гноя.

Но когда пришло время резать больную плоть, даже вино перестало помогать. Джейме кричал и молотил по столу здоровым кулаком. Его крик стал еще громче, когда Квиберн залил обрубок кипящим вином, и Джейме, несмотря на свои намерения и страхи, лишился сознания. Когда он пришел в себя, мейстер зашивал ему руку жильной нитью.

– Я оставил лоскут кожи вокруг запястья.

– Вижу, вам это не впервой, – пробормотал Джейме. Во рту чувствовался вкус крови – он прикусил себе язык.

– Для того, кто служит Варго Хоуту, обрубки не новость. Он оставляет их повсюду.