Боги услышали ее молитву.

– Безупречные! – Дени загарцевала перед ними, мотая своей серебристо-золотой косой и звеня колокольчиком. – Убивайте добрых господ, убивайте гвардейцев, убивайте всех, кто носит токар или держит плеть, но не трогайте детей младше двенадцати лет и сбивайте цепи с каждого раба, которого встретите. – Она подняла плеть высоко в воздух – и отшвырнула прочь. – Свобода! Дракарис! Дракарис!

– Дракарис! – повторили хором они, и это было самое сладкое слово, которое она слышала. – Дракарис! Дракарис! – Вокруг метались, рыдали и умирали работорговцы, и пыльный воздух был полон копий и огня.

Ей обещали, что сегодня новое платье будет готово. Утром служанки наполнили ванну обжигающе горячей водой и отмыли Сансу дочиста с головы до ног. Личная горничная Серсеи подстригла ей ногти, расчесала и завила ее золотисто-рыжие волосы – теперь они спадали Сансе на спину мягкими локонами. Женщина также принесла ей на выбор дюжину флаконов с любимыми духами королевы. Санса выбрала резкий и сладкий цветочный запах с оттенком лимона, и горничная, чуть-чуть смочив палец, надушила ее за ушами, ниже подбородка и легонько тронула соски.

Сама Серсея пришла вместе с портнихой и стала смотреть, как Сансу одевают. Белье все было шелковое, а платье – из особо плотного шелка и серебряной парчи, на серебристой атласной подкладке. Длинные заостренные рукава почти касались пола, когда Санса опускала руки. Да, это взрослое платье, а не девчоночье, сомнений нет. Вырез опущен чуть ли не до живота и прикрыт сизым мирийским кружевом. Юбки длинные и пышные, а талия так узка, что Сансе пришлось задержать дыхание, пока ее зашнуровывали. Ей принесли и новые туфельки из мягкой серой оленьей кожи, облегающие ногу, как перчатки.

– Вы просто красавица, миледи, – сказала портниха, закончив ее одевать.

– Правда? – хихикнула Санса и покружилась, раздувая юбки. – Да, очень красиво. – Она не могла дождаться, когда Уиллас увидит ее такой. «Он полюбит меня, непременно полюбит… он забудет о Винтерфелле, когда увидит меня, уж я об этом позабочусь».

Королева Серсея окинула ее зорким взглядом.

– Пожалуй, надо добавить немного драгоценностей. Те лунные камни, что подарил ей Джоффри.

– Сию минуту, ваше величество, – ответила горничная.

На Сансу надели серьги и ожерелье из лунных камней, и королева кивнула.

– Да. Боги были добры к тебе, Санса. Ты прелестная девушка. Это почти непристойно – отдавать твою невинность и красоту такой горгулье.

– Какой горгулье? – Санса не поняла. Может быть, королева имеет в виду Уилласа? Но откуда ей это известно? Об этом никто не знает, кроме Сансы, Маргери и Королевы Шипов… – и еще Донтоса, но он не в счет.

– Плащ, – не отвечая ей, распорядилась Серсея, и женщины внесли его: длинный, из белого бархата, густо расшитый жемчугом. Посередине был вышит серебром свирепый лютоволк. – Цвета твоего отца, – заметила Серсея. Плащ накинули на Сансу и закрепили тонкой серебряной цепочкой.

Свадебный плащ. Санса протянула руку к горлу, чтобы сбросить его с себя, но не посмела.

– С закрытым ртом ты красивее, Санса, – сказала Серсея. – Пойдем, септон уже ждет, и свадебные гости тоже.

– Нет, – крикнула Санса. – Нет.

– Да. Ты подопечная короны, и король заменяет тебе отца, поскольку брат твой – признанный изменник. Это значит, что он имеет полное право распоряжаться твоей рукой. Ты выходишь замуж за моего брата Тириона.

«Мое наследство», – подумала одолеваемая тошнотой Санса. Донтос оказался совсем не таким уж дураком – он сразу разгадал правду. Санса попятилась прочь от королевы.