Видя, что догнать Моселикатсе невозможно, и что нападение на укрепленные горные позиции противника бессмысленно, буры возвратились в реностерские и ваальские лагеря. Но уже в следующем, 1840 году Потгитер во главе другого отряда предпринял штурм перевала, где засели орды Моселикатсе. Я вновь принимал участие в этой экспедиции. Когда штурм позиций кафров удачно завершился, мы обнаружили в лагере врага несколько вещей, ранее принадлежавших трекерам, которые были убиты по приказу Моселикатсе.

Во время экспедиции вождь Мамагали сообщил Потгитеру, что в Стрийдпорте, в районе Ватерберга все еще находятся уцелевшие силы Моселикатсе. Потгитер сразу же выдвинулся туда и сходу атаковал лагерь кафров. Но вскоре выяснилось, что мы совершили ошибку: это были не зулусы, а роои, или «красные кафры», которых Моселикатсе силой подчинил своей власти. Как только Потгитер узнал об этом, он тут же приказал прекратить операцию. Виновник происшедшего, Мамагали, был арестован и приговорен военно-полевым судом к шести месяцам лишения свободы. Он бы не отделался так дешево, если бы не смог доказать, что «красные кафры» были союзниками Моселикатсе.

Наконец, мы сравнительно благополучно вернулись домой.

Понятно, что жизнь, которую мы вели в те времена, была преисполнена больших лишений. Об учреждении регулярных школ и церквей, фирм и политических институтов не было и речи. Но решительно все бурские отцы и матери стремились дать своим чадам наилучшее воспитание. Они знали, что живут в стране, в которой любая небрежность оборачивалась великими потерями, и что небрежное отношение к подрастающему поколению ведет нацию к гибели. Вот почему каждый бур учил своих детей читать и писать, и, прежде всего, наставлял их в Слове Божьем. Перед обедом или ужином, когда дети сидели за столом, они должны были прочитать часть Священного Писания, а затем повторить прочитанное по памяти. Этот порядок неукоснительно соблюдался изо дня в день, если этому не мешали какие-то чрезвычайные обстоятельства. Точно также и мой отец учил меня по Библии, а вечерами проверял усвоенное. Кроме того, на протяжении трех месяцев – хотя и с частыми перерывами – я посещал занятия, которые вел учитель Тильман Роос – человек, претерпевший многие трудности при выполнении своей миссии. Всякий раз, когда трекеры совершали очередной переход и разбивали лагерь, мы строили из травы и тростника небольшую хижину, которая и использовалась в качестве школьного помещения. Мы делали это на протяжении всего путешествия к предгорьям массива Магалисберг, где мой отец и решил обосноваться.

Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я получил право выбрать два участка, как и любой другой свободный член нашей общины. Один участок использовался под пастбище, а другой – под посев различных культур. Жил я на ферме Ватерклооф. В 1842 году здесь же поселилась моя супруга, Мария дю Плесси, которая до этого проживала в местности южнее Вааля[30]. Свадьба наша состоялась в Почефструме, который в то время начал бурно развиваться[31].

В 1845 году, после небольшого относительно спокойного периода, была организована новая экспедиция с целью дальнейшей колонизации отвоеванной страны. Каждому участнику были обещаны новые земли. За год до этого в Делагоа-Бей было отправлено бурское посольство, в которое входил и мой отец, чтобы прийти к взаимопониманию с португальцами в отношении взаимной границы. Было решено, что хребет гор Лебомбо отныне будет разделять португальские владения и часть той страны, которую буры хотели колонизировать.

Я также участвовал в указанной экспедиции в качестве ассистент-фельдкорнета