Но Полинка просто ответила:

– Ага.

Я снова уставилась на неё.

– Спятила? Мы туда и до ночи не дойдём. Если вообще найдём дорогу.

– Дойдём. До татарского кладбища можно доехать на автобусе, а оттуда уже не так и далеко. А дорогу искать не надо – она там есть. Прямо до скважины.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно спросила я, всё ещё полагая, что подруга шутит.

– Говорю же, – дядя у меня там работал. Мамин брат, ты его видела. Он про Буровую всё и рассказывал. А ещё я папины карты посмотрела.

Полинкин отец трудился шофёром, колесил по всей области, и подробные дорожные карты у него действительно были. Будучи младше мы с Полинкой играли у неё дома, катая по этим картам модельки автомобилей и представляя себя заправскими путешественницами.

Но её затея до сих пор оставалась для меня туманной.

– Ну дойдём, и что? Посмотрим на башню и обратно? Нас же туда и близко не подпустят!

Карие Полинкины глаза лукаво прищурились и я поняла, что настало время главной новости.

– А вот и подпустят! Мы даже спрашивать не будем! Потому что там никого нет. Вот так-то – ни-ко-го.

И она замолчала, наслаждаясь моментом.

А я непонимающе моргала.

– Как это никого? А эти… ну кто там работает?

– А никто больше не работает. Скважину забросили ещё осенью. Дядя приходил к нам жаловаться. Аж напился.

– Как забросили? Почему?

Полинка печально взялась за подбородок.

– Да кто их поймёт? Вроде как нельзя было глубже бурить, вот и остановились. Там сначала сторож сидел, а сейчас уже вряд ли. Вроде как теперь это просто пустые здания у дороги. Но скважина-то осталась, понимаешь?

Я не понимала и продолжала моргать. Тогда Полинка ткнула пальцем за хлипкое ограждение крыши, вниз.

– Думаешь здесь высоко? А теперь представь что высота девять километров! И внизу темнотища, а?

Моё живое (порой даже слишком живое, отчего я страдала) воображение тут же нарисовало эту картину, и я почувствовала как волоски на руках поднимаются дыбом.

– Так ты думаешь что можно пробраться прямо к самой скважине? И заглянуть в неё?

Полинка азартно кивнула, и уставилась на меня с радостным ожиданием. И я не обманула её надежд, потому что чем дольше обдумывала такую возможность, тем больше она мне нравилась. Да что там нравилась – приводила в восхищение! Ведь если и правда получится такое сделать, это будет приключение на всю жизнь! О таком можно рассказывать друзьям и одноклассникам в Свердловске и они рты пораскрывают, помрут от зависти! Да тут кто угодно обзавидуется, даже взрослые!

Полинка внимательно наблюдала за тем как выражение моего лица меняется с сомневающегося на восторженное, и довольно улыбалась.

– Ну что, баско придумано? Знаешь, как я в этот раз тебя ждала? В такое путешествие можно только с тобой, никто больше не пойдёт. Или струсят, или «меня мама не пустит!»

Полинка презрительно скривилась и плюнула с крыши. К счастью, внизу на тот момент никого не оказалось.

– Мои мама и папа скоро уедут домой, – сообщила я в пустоту, уже начиная обдумывать план великого путешествия, – А бабушке придумаю, что сказать. Если уйдём утром, к вечеру же вернёмся?

– Конечно, – Полинка небрежно кивнула, – А если и задержимся на часок-другой, то тоже ничего страшного. Оно того стоит.

Оно того стоило. Несомненно.

Напомню что нам на тот момент было по двенадцать лет, а двенадцать лет в восьмидесятых – это совсем не то же самое, что двенадцать лет в двухтысячных. Тогда в этом возрасте дети ещё оставались детьми, ещё не утратили наивности, не утратили непреодолимой тяги к книжной романтике открытий и путешествий, не утратили даже толику веры в чудеса. И, преисполненные этой веры, мы действительно думали, что можем добраться до заброшенной сверхглубокой скважины, найти там узкий колодец, уходящий к недрам Земли, заглянуть в его непроницаемую тьму, вдохнуть спёртый воздух немыслимой глубины, услышать снизу эхо своего дыхания.