В классе все засмеялись. Учитель стукнул по столу указкой, призывая учеников к тишине, и сказал:

– Спокойно, синьоры. Я понимаю, конечно, что подобное заявление синьора Калабрио приводит вас в состояние бурного веселья. Но всё-таки давайте его выслушаем. Прошу вас к доске, синьор Калабрио.

Рокко вышел к доске, где обычно чувствовал себя неуверенно, но на сей раз он был настроен на решительную борьбу за высокую оценку.

– Значит так, – начал парень, откашлявшись, – бедные и несчастные, замученные непосильной рабской работой на плантациях хлопка негры изнывали от непосильной работы на хлопковой плантации.

– Очень трогательно, – произнёс учитель, – мы все тронуты до глубины души и прониклись состраданием к бедным неграм. Поэтому больше можете не упоминать о хлопковых плантациях и непосильной работе. Только уточните, где изнывали эти бедные негры?

– Известно где, в Америке.

– Уточните, в какой Америке, Америк, знаете ли, много.

Это заявление учителя поставило ученика в тупик. Для Чеснока и одной Америки было много. А оказалось, что их несколько.

– В Северной, – шепнул мальчишка с первой парты.

Учитель заметил это и пообещал ему:

– Оторву уши.

– В Северной, – нашёлся Рокко.

– Хорошо, продолжайте.

– В общем, изнывали они, изнывали на хлопковых плантациях, изнывали, изнывали…

– И что? Изныли? – спросил учитель.

– А эти на них деньги зарабатывали.

– Кто эти? – уточнил учитель.

– Рабовладельцы деньги зарабатывали, а негры изнывали.

– Понятно, негры изнывали. И так всё время? – спросил синьор Колибри.

– Ну, не всё время. Когда у них были выходные, они в Новом Орлеане блюз придумывали или степ какой-нибудь.

– Какие талантливые. И что же произошло дальше?

– А на Севере жили всякие люди-северяне, янки называются. И больно этих янков коробило, что плантаторы на неграх столько денег зарабатывают, а они нет, поскольку эти самые негры на их фабриках не работали. И было от этого янкам очень обидно. А ещё эти янки очень злились, что эти южане-плантаторы больно уж культурные были. Только их частенько ветром уносило.

– Каким ещё ветром? – не понял учитель.

– А я почём знаю, каким, может, северным, а может, восточным? В учебнике про то не сказано. В учебнике сказано про культуру Юга и про унесённых ветром. А кого, куда, каким ветром уносило, ни слова не написано.

– Продолжайте. А то ещё выяснится, что уносило их в терновник, где они благополучно пели, – сказал учитель.

– Песни или псалмы? – уточнил Рокко.

– Продолжайте, – настоял педагог.

– Вот значит, и началась у них война. И янки пожгли культурным южанам всякие города. И бились они неизвестно сколько.

– Почему же это неизвестно? – не поверил учитель. – И некоторым очень, даже очень хорошо известно, сколько лет они бились.

– Ну, может, кому и известно, – согласился Чеснок. – Бог им судья. В общем, бились они, бились и победили в конце северяне. И присоединили к себе Юг – не дураки авось. А негров освободили.

– Какая романтическая история. И что же стало с бедными неграми?

– Известно что, негры с Нового Орлеана в Нью-Йорк переехали.

– Зачем?

– Как зачем, чтобы на фабриках работать. И чтобы северяне-фабриканты начали на них денежки зарабатывать.

– Ну и как? Получилось?

– Куда там, – усмехнулся Чеснок, – негры, они, конечно же, негры, но не совсем уж и дураки. Они все стали безработными, кому охота на фабрике горбатить. Стали получать пособие. Наркотиками приторговывать. Забросили свои дурацкие блюзы со степами и изобрели себе брэк-данс, хип-хоп и рэп. В общем, стали счастливы.

– Какая удивительная трактовка учебника, – сказал учитель и потёр очки, – вот хоть месяц я буду учебник читать, никогда к таким выводам не пришёл бы.