– Зачем?

А Девочка сказала:

– Если нет, то птица захочет есть, придёт к тебе домой и тебя сожрёт!

Я содрогнулся. Принесли печенья и покрошили в могилу. Я порылся в карманах и вытащил растаявшую от влаги и жары сосательную конфету «Дюшес». Подумав, отдал её птице. Потом стали закапывать. Первый комочек сухой земли бросила Страшная Девочка. Он упал птице на растерзанную грудь, и она вздрогнула.

– Мама!

Все разбежались от могилы, а некоторые, самые трусливые, спрятались за дом. Затем вернулись и продолжали закапывать. Птица, пожалуйста, не приходи ко мне. Я же тебе конфету дал. Когда над могилкой вырос холмик земли, Страшная Девочка воткнула в него палочку. Она обвела нас тяжёлым взглядом и еле слышно прошептала:

– Кто про эту птицу кому-нибудь расскажет, тот умрёт! Клянитесь, что не расскажете!

– Клянусь!

– Клянусь!

И страшная тайна расплавленным сургучом слепила нам губы. Мне очень тяжело и страшно. Зачем я хоронил с ними? А вдруг я как-нибудь забуду и случайно расскажу маме? Она так и не поймёт, с чего я помер-то. Я чуть не заплакал с горя. А Страшная Девочка сказала, что птица уже в Загробном Мире. Этот мир где-то далеко под землёй. Я представил себе плоскую серую равнину и пасмурное небо. По равнине бредут скучающие покойники в цепях, а над ними летит птица. Всё там не так, потому что у них нет глаз. В Загробном Мире ни у кого нет глаз. Я тоже туда попаду, если умру, но я никогда-никогда не умру! Я поглядел вокруг на траву и деревья. Всё было разноцветное и пахло чудесно, а я ещё раз подумал, что не хочу в Загробный Мир. Потом девки все куда-то пошли. А я хотел с ними, но меня не взяли. Сказали:

– Тебе нельзя, ты ещё маленький.

А ещё сказали:

– Ты ещё мальчик.

И засмеялись, будто знали что-то такое, чего не знал я. И я подумал: может, я когда-нибудь стану девочкой? Может, мальчики растут и вырастают в девочек, а девочки, наоборот, в мальчиков?

– Не ходи за нами, а то будешь проклят, – пригрозила Страшная Девочка и добавила: – Навеки.

И я остался. Каждый день девки зачем-то вместе ходят в парк. Страшная Девочка собирает их и ведёт туда. Она тоже, как и Любка, как и все вообще бабы, в Бога верит. Может, он и взаправду есть. Страшная Девочка говорила, что однажды у них в деревне была ужасная гроза, а её бабка пошла в старую церковь, помолилась, и гроза перестала. Вот так. Если Бог есть, то его надо бояться. Ему ничего не стоит тебя убить молнией! Поэтому лучше всё делать так, как он велит. Ленин добрее Бога, он детей любил и играл с ними во всякие игры. Ленин бы молнией убивать не стал. «Лучше я буду верить в Ленина», – подумал я и успокоился. А потом решил: если Бога нет, то никто меня и не проклянёт, если я пойду следить за бабами!

Я осторожно двинулся в парк, зная только направление, в котором ходят бабы. Земля на тропинке была сухая, и на ней не оставалось следов. Вокруг колыхалась зелень и пятна солнечного света. Найти баб здесь было практически невозможно. И я стал играть в разведчика. Пригнувшись, короткими перебежками побежал от ствола к стволу, упал на живот, перевернулся через себя несколько раз, пополз, обдирая локти и коленки, скатился в овражек и отдышался. Вспотел. В меня стреляли. Где-то в лесу сидел немецкий снайпер. Но я был горд собой, я всё сделал по правилам, и в меня не попали. Сейчас надо разведать, где их штаб, а потом донести. Скажут: «Молодец, рядовой Замшин! Вот Вам орден!» А я скажу: «Служу Советскому Союзу!» Тут справа закачались кусты, и я затаил дыхание. Мимо крался Цыган в пилотке и с автоматом Калашникова. Повернув голову, он потянул ноздрями воздух и неожиданно наткнулся взглядом на меня.