Дымка магии рядом со мной развеялась, и целитель произнес:

– Что ж, у меня две новости, Ливия. Начнем с хорошей – с вами в целом все отлично, вы полны сил и чувствуете себя замечательно. Но, думаю, вы это и без меня заметили. – Он прав. Не считая тревоги за Фабиана, я сегодня отлично выспалась – впервые за долгое время, как бывало только в детстве, когда были живы и мама, и отец.

– Ну а вторая похуже. Вчера за ужином вас, судя по всему, опоили, добавили в еду очень опасное вещество. Это зелье запрещено, и, кто бы его ни сделал, а уж тем более кто бы ни применил, преступник заслуживает наказания. – Ноздри Каэтана раздулись, выдавая его отношение к тому, о чем он говорил. Меня коснулись нотки его ярости, совершенно не вязавшиеся с образом этого светлого человека. – Оно подавляет волю, лишает возможности сопротивляться, а впоследствии выжигает из памяти все произошедшее, чтобы пострадавшие – в данном случае вы – не могли ничего вспомнить. К счастью, все поправимо.

Он раскрыл саквояж и начал выставлять на стол многочисленные склянки.

– Сейчас я создам для вас зелье, которое вернет вам память. Принимать его нужно будет постепенно, по капле в день, и память тоже будет возвращаться постепенно.

– А сразу нельзя? – уточнила.

– Нет, – покачал головой Каэтан. – В ваш разум и так было серьезное вмешательство, и мгновенное восстановление памяти может навредить. Не переживайте, Ливия, за неделю, может, чуть раньше – все зависит от ваших сил и скорости восстановления организма – вы все вспомните.

Я кивнула и больше не задавала вопросов. Не отвлекала целителя от работы, пока он смешивал какие-то порошки, жидкости из крошечных бутылочек, порой загадочно мерцающие, шептал заклинания; наконец, он вручил склянку мне, а из саквояжа достал запечатанную в бумагу ложечку.

– Можете приступать. Первый раз попробуете при мне, чтобы я мог отследить ваше состояние.

Я распечатала ложечку и капнула, как и было сказано, одну каплю. Осторожно поднесла к губам. Ожидала противной лекарственной горечи или чего похуже, но зелье оказалось сладковатым, с легким цветочно-травяным вкусом. Мгновение ничего не происходило, а потом перед глазами вспышкой родилось первое воспоминание: застолье, пьяные гости распаляются в обсуждении Снежных, а Душан масляным взглядом скользит по моему лицу и губам.

Моргнула – и воспоминание развеялось, а Каэтан удовлетворенно кивнул.

– Хорошо. Вижу, начало положено. Не пугайтесь, Ливия, воспоминания будут приходить неожиданно, не только когда вы принимаете капли. Кстати, – он протянул мне крышку от флакона, – его лучше закрыть.

Запечатав бутылочку, он принялся собираться, а я, поднявшись, выдохнула:

– Спасибо!

– Да не за что, нэри. Это моя работа. Или, скорее, – мужчина улыбнулся, – мое призвание.

– Скажите… – я закусила губу, – можно ли исцелить того, кто не может ходить?

Мужчина снова нахмурился, оглядел меня с головы до ног.

– Кто-то из ваших близких…

– Да, мой брат. У него… он сломал позвоночник. В детстве, когда катался с горки. – Я глубоко вздохнула. Говорить об этом было сложно и непривычно, особенно когда столько лет надеялась, искала способы, и вот передо мной самый настоящий целитель, сильнейший маг! – Это случилось несколько лет назад. У меня не было средств, чтобы оплатить его лечение, но если вы…

Ошейник! Это воспоминание обожгло посильнее, чем могло бы обжечь пламя, вздумай я сунуть руку в камин. У меня же под подушкой остался ошейник, я могу оплатить лечение Фабиана! Надо только его забрать… если еще никто не забрал. Мысль прокатилась по телу холодом, но я немедленно ее отогнала. В моей комнате для мачехи нет ничего интересного, а убираться наверняка будет Дорота. Если и найдет ошейник, уж точно не станет говорить о нем Стелле, скорее припрячет для Фабиана.