– Держите номерок, – поверив мне на слово, она протягивает пластиковый жетончик. – Вещи на вешалках возвращайте, пожалуйста.

Прохожу по ряду с многочисленными примерочными и, плотно задернув шторку, скрываюсь в последней. Ну все, теперь я вдали от посторонних глаз. Можно приступить к основной части плана.

Вначале примеряю все набранные вещи для того, что определиться, какие из них мне действительно подходят. Останавливаю выбор на выгодно подчеркивающей талию блузке, массивном пиджаке оверсайз и красно-черной юбке в складку. Вот вам и прикид на новую учебную неделю нарисовался. По-моему, буду выглядеть эффектно.

Достаю из сумочки магнит постоянного тока и принимаюсь одна за другой избавлять приглянувшиеся вещи от магнитных замков. Процесс этот в общем-то несложный, но требует определенной сноровки. Нужно правильно поймать момент, когда под действием магнита цилиндр начнет давить на пружину и вовремя вынуть пластину, блокирующую замок.

Опыта в этом деле у меня предостаточно, поэтому справляюсь я в два счета и через пару минут как ни в чем не бывало покидаю магазин с обновками. Да, краденными, но все же.

Есть такое выражение: деньги не пахнут. А в моем случае не пахнут классные шмотки. Таким способом я одеваюсь с четырнадцати лет, и о моральной стороне вопроса совершенно не переживаю.

Осуждаете меня? Тогда вот мой ответ: идите к черту! Прежде чем судить, поживите моей жизнью, которая очень напоминает червивое яблоко: со стороны – яркая и аппетитная, а внутри – сплошная гниль. Знаете, что такое домашний ад? Нет? Ну тогда идите к черту дважды. Потому что ваше осуждение мимо. Меня уже давно не волнует мнение серой массы. Есть только одно мнение, заслуживающее внимания, и оно – мое.

***

Противный скрип входной двери, как всегда, царапает слух. А ведь Игорь (или подонок, как я называю его про себя) обещал ее смазать еще недели три назад. Руки все, видать, никак не доходят. Занят очень. Бухать и пердеть – это, знаете ли, крайне ответственная работа. Много времени отнимает.

– Ты где была? – у порога меня встречает мать в застиранном до дыр халате.

Сегодня у нее выходной, а значит, с вероятностью в девяносто процентов она пьяна. Даже не припомню, когда, находясь дома, родительница была трезвой. Должно быть, еще при жизни отца. То есть очень-очень давно.

– Гуляла, – бросаю я, проходя мимо нее в свою комнату.

Ну точно, амбре такой, что аж с ног сбивает. Обеда еще нет, а мамаша уже, походу, в стельку. Неужели опять бутылку на двоих выжрали? Как печень еще не отказала…

– Пельмени купила? – покачиваясь, она направляется следом.

– Купила, – открываю рюкзак и рывком достаю оттуда пачку замороженных полуфабрикатов. – Отваришь?

– Я что-то неважно себя чувствую, – заплетающимся языком мямлит она. – Голова с утра раскалывается. Сама отвари. И Игорю наложи, а то он голодный.

Ну, конечно, он голодный. Когда было иначе? У Игоря же только одна забота – жрать. Неважно, водку или пельмени. Набить свое жирное брюхо до отказа и впасть в кому перед теликом – на большее он, увы, не годен.

Собрав длинные волосы в хвост, захожу на кухню, где наблюдаю привычную картину: опустевшая бутылка беленькой в компании двух граненых рюмок и окосевший от выпитого отчим в растянутой серой майке.

– О, Стеллка, – завидев меня, он разлепляет сонно смыкающиеся веки. – Жрать принесла?

– Ага, – стараясь подавить отвращение в голосе, отвечаю я.

Налив в кастрюлю воды из-под крана и поставив ее на огонь, подхожу к хлебнице и извлекаю наружу ржаную буханку. Точнее то немногое, что от нее осталось. Выглядит хлеб неважно, да и на ощупь как будто бы очерствел. Размотав целлофан, подношу буханку поближе к лицу и разочарованно вздыхаю – заплесневела. Такое есть нельзя.