От этих слов по спине Слуцкого пробежался холодок. Ноги стали ватными, захотелось сразу же присесть.

– Я знаю, что значит нарушить закон… но, инспектор! – возмутился он.

– Без «но»! – прервал тот.

– Разве это относится к тайне? Это всего лишь несдержанность надсмотрщицы, к тому же…

– Нам решать, что отнести к тайне, а что нет. Я вас предупредил! – отрезал инспектор.

Привстав со стола, он подошел к Слуцкому, слегка похлопал ему по плечу со словами:

– Всего доброго, выход надеюсь, найдете. И не переживайте из-за того, что здесь увидели.

«Ага, не переживайте», – подумал Слуцкий, но лишь тихо буркнул: – До свидания, инспектор.

Тот подозрительно стрельнул хищными глазами в сторону парня и куда-то заторопился. Инспектор был не многословен.

Застегнув куртку, Слуцкий вышел из кабинета. Случившееся теперь казалось ему сном. Все как в тумане. А визит инспектора только натолкнул его на размышления и появление новых вопросов. Почему эмоциональный выпад Малинковской – это республиканская тайна?

Шоркая кроссовками по светло-коричневому мраморному полу, Лео любопытно разглядывал всю имеющуюся утварь в коридорах. Ведь посмотреть было на что. Во-первых, сами по себе коридоры довольно просторные с высокими потолками и в некоторых местах огромными окнами. На окнах красуются роскошные бежевые шторы, величественно спадающие до самого пола. Вдоль стен размещены мягкие кожаные диваны цветом красного рубина. В больших коричневых горшках посажены развесистые карликовые пальмы, дикие розы, другие карликовые деревья, цветы, названия которых Слуцкий даже не знает. Во-вторых, на стене в темно-коричневых рамках висят картины с изображением героев Республики, а также людей, которые вошли в историю. Каждый из этих людей внес свой вклад в становление великой Республики после падения предыдущего государства. Вглядываясь в лица республиканских героев, парень впервые так остро ощутил чувство обманутости и обиды.

«Что если правда, которую мы знаем о Республике, не является правдой, а навязанной истиной? Что если мы, обычные граждане не знаем о том, что на самом деле происходит в нашей Республике? – размышлял он. – Какой-то всплеск эмоций надсмотрщицы является республиканской тайной? Что за бред, зачем это?»

Слуцкий не заметил сколько по времени он бродит по коридору, но заметил, что из служащих никого нет, все словно куда-то пропали. От такой тишины и нелюдимости ему почему-то стало жутко. Коридор все никак не хотел заканчиваться. В кабинет к Малинковской, как ему показалось, он попал намного быстрее, обратно путь оказался длинным. Может, потому что туда он шел по людному коридору и кроме интерьера мог наблюдать за вечно чем-то озабоченными полицейскими? Он всегда любопытно разглядывал полицейских, к тому же он всегда мечтал стать одним из них, но его определили в архитекторы.

Слуцкий наконец-то вышел в фойе. Парень облегченно выдохнул, увидев долгожданный выход. Ему показалось, что он словно всю вечность шел по длинному коридору. Но и совсем уходить из здания не спешил. Он обратил внимание на стенд с фотографиями действующих надсмотрщиков. Подойдя ближе, он стал искать лучезарные глаза Малинковской. К его счастью фотография все еще на месте. Вглядываясь в лицо девушки, парень прикусил губу и свесил виновато голову. Он чувствовал вину перед ней, ведь спровоцировал и так откуда-то появившуюся давно агрессию. Слуцкий с какой-то жадностью разглядывал черты Малинковской: ее глаза всегда выделялись, ведь они были такими большими, открытыми, с четким контуром радужной оболочки и здоровым блеском. Темно-каштановые волосы слегка волнистые от природы спускаются локонами на плечи.