Ефим полной грудью вдохнул пахнущий сыростью и рыбой воздух и с восторгом сказал:

– Ох, и красота здесь, ребята! А простор-то какой!

– Вот это река – так река, даже тот берег не поймешь где! – воскликнул Иван и подошел к берегу. Опустил руку в речку: вода была еще холодная.

Кузьма огляделся вокруг, вздрогнул и, словно онемев, уставился на холм, который был невдалеке.

– Вот влипли мы, ребята, так влипли!

Все разом посмотрели туда, куда глядел, как завороженный, Кузьма, и увидели трех верховых стрельцов. Один из них, вероятно, старший, показал на них рукой, и служилые, пустив коней рысцой, стали приближаться к перепуганным путникам.

– Что делать будем? – растерянно произнес Григорий.

– Готовьтесь защищаться! Не дадим себя в обиду! – решительно заявил Ефим и крепко сжал в своих огромных ладонях увесистую дубинку.

Стрельцы быстро приближались. Вот они уже рядом. Один из них, вздыбив коня и наезжая на беглецов, спросил:

– Кто такие? Куда путь держите?

– Работные мы люди, бурлаки, – не растерявшись, ответил Кузьма.

– Врешь, сатана! Какие вы бурлаки! Беглецы вы! Наверно, сбежали от господ своих! Ну-ка, идите вперед, на заставе допросит вас сотник с пристрастием. Сами скажете, кто такие.

Подняв дубинку над головой, Ефим закрутил ею и крикнул:

– Не подходите – поубиваю!

Один из стрельцов вытащил из ножен саблю, замахнулся на Ефима. Тот ловко ударил служилого по руке, сабля выпала, рука повисла, как плеть. Кузьма, Гришка и Иван дружно заработали своими палками. Вскоре оглушенных стрельцов стащили с коней, забрали у них оружие.

– Прощевайте да не серчайте на нас, сами наскочили, – на прощанье крикнул Кузьма растерявшимся стрельцам, когда беглецы уселись на коней.

– Скажите спасибо, что не порешили вас, – добавил Иван.

Стрельцы молчали, понуро опустив головы. Мужики хлестнули лошадей и помчались вдоль берега Волги, стараясь как можно быстрее удалиться от места далеко не дружеской встречи со стрельцами.

Тряхнув русыми кудрями, Ефим запел:

Его друзья с удивлением прислушались, а когда он кончил петь, Кузьма воскликнул:

– Ай да Ефим, ну и красив же голос у тебя, а песня – про жизнь нашу мужицкую, нелегкую.

– Зрите, зрите! Что это там за люди лодки на воду спускают, – воскликнул Иван, показывая рукой вдаль, где виднелась большая заводь.

Путники придержали своих лошадей, остановились в нерешительности.

Кузьма, вглядевшись, крикнул:

– Да ведь это, ребята, казаки! Смотрите: бараньи шапки с красным верхом кое на ком одеты.

Друзья хлестнули лошадей и помчались к казакам. Те заметили всадников, и несколько человек пошло им навстречу.

Чернобородый детина, с черными, искрящимися, насмешливыми глазами, весело крикнул:

– Куда это вы, ребята, путь держите?

– К казакам пробираемся, – ответил Ефим.

Чернявый казак улыбнулся, затем, изучающе поглядев на мужиков, спросил:

– А коней стрелецких где раздобыли?

– Тут, недалече, служилые сами на нас напали, вот мы им немного всыпали.

– Ну, таких смелых ребят я беру в свое войско, – и, поглядев на Ефима, добавил:

– Особенно таких молодцов, как этот.

Раздался резкий разбойничий свист, и кто-то прокричал: «Стрельцы!».

К чернобородому подбежал молодой казак и стал быстро рассказывать, показывая рукой в сторону дороги:

– Мы с Митькой в дозоре были. Смотрим: по дороге конные и пешие стрельцы идут, мы незаметно спустились в овраг и, что есть духу, к тебе, батько, помчались. Что делать будем, Степан Тимофеевич?