Дождь, прошедший в первой половине дня, остудил влажный субтропический воздух, и Лилли радовалась легкому ветерку, сопровождавшему ее во время прогулки. Она сняла резинку с рыжих кудрявых волоc, собранных специально для школы в хвостик, и почувствовала себя очень свободно в легкой синей футболке без рукавов и желто-коричневых шортах. К западу от небольшого фермерского дома в китайском стиле, который снимали Дайеры, опрятными прямоугольниками простирались рисовые поля близлежащей деревни. Несколько азиатских буйволов лежали в грязных лужах, нежно потирая жесткую твердую шкуру на своих спинах длинными загнутыми рогами. В отличие от лонгхорнов, которых она знала по Техасу, длинные тонкие рога которых были опасно изогнуты вперед, как пара мечей, рога азиатского буйвола загибались назад, что идеально подходило для почесывания спины.

У самого большого и старого буйвола, наполовину погруженного в воду, глаза были закрыты.

У Лилли перехватило дыхание. Ей так захотелось прокатиться на нем!

Когда она была еще совсем маленькой и папа получил свою новую работу, настолько секретную, что он даже не мог ей рассказать, чем занимается, Лилли хотела стать «кау-гёрл». Она завидовала своим друзьям, родители которых не приехали с Восточного побережья, и поэтому они знали, как скакать на лошади, водить машину и работать на ранчо. Она посещала все родео округа, а когда ей было пять, она сказала человеку, сидевшему за стойкой регистрации, что мама ей все разрешила, и стала участницей детских соревнований по объезжанию баранов.

Она удержалась на спине укрощаемого барана целых двадцать восемь полных восхищения и ужаса секунд – рекорд, который потряс весь округ. Ее фотография в широкополой ковбойской шляпе с волосами, убранными назад в тугой хвостик, появилась во всех газетах. На лице той девочки на фотографии не было ни капли испуга, только дикое веселье и упрямство.

– Ты была слишком глупенькой, чтобы испугаться, – сказала мама. – Что вообще заставило тебя на это решиться? Ты ведь могла сломать себе шею.

Лилли ничего не ответила. Еще долгие месяцы ей снился этот заезд. Удержись еще пару секунд, – говорила она себе на спине барана, – ну пожалуйста, удержись. В течение этих двадцати восьми секунд она была не просто маленькой девочкой, чьи дни наполняли прописи, домашние обязанности и выполнение поручений взрослых. В ее жизни была определенная цель и четкий путь к ее достижению.

Будь она старше, описала бы это чувство как чувство свободы.

Теперь же, если она прокатится на старом буйволе, может, это чувство вернется, и день станет не таким уж плохим.

Лилли побежала вперед к мелкой луже, где старый буйвол все еще самозабвенно жевал жвачку. Лилли достигла края лужи и со всего разбега сиганула к нему на спину.

Когда Лилли приземлилась, раздался мягкий шлепок, и буйвол немного ушел под воду. Она была готова к тому, что тот начнет лягаться и изворачиваться, поэтому не сводила глаз с длинных изогнутых рогов, готовая схватиться за них, если буйвол попытается сбросить ее. Адреналин пульсировал в крови, и она готовилась удержаться во что бы то ни стало.

Однако старый буйвол, сон которого был безвозвратно нарушен, просто открыл глаза и фыркнул. Он повернул голову и посмотрел осуждающе на Лилли левым глазом. Затем тряхнул головой в негодовании, поднялся и начал выбираться из лужи. Поездка на спине буйвола оказалась плавной и размеренной. Точно так же Лилли чувствовала себя на плечах у папы, когда была совсем маленькой.

Лилли смущенно улыбалась. Как будто извиняясь, она похлопала буйвола по шее.