После вчерашней попойки – шумной и веселой, как и положено в День студента, – уже просто прийти на занятия считалось подвигом. Многие преподаватели относились к этому с пониманием, а потому предпочитали читать собравшейся публике лекции, не обращая внимание на бледные помятые лица, отсутствующие взгляды и храп, раздающийся с верхних рядов.

Воистину, человек, догадавшийся поставить первой парой после столь яркого праздника практическое занятие Дориана Эммера, ненавидел студентов всей своей пропащей душой.

– Ну что, есть добровольцы? Нет? Ладно. Амелия Рисс, прошу к доске.

Я глухо застонала. Это было жестоко. Очень жестоко. После вчерашних коктейлей, которые мы смешивали с ребятами с факультета зелий и декоктов, я едва держалась на ногах.

Рядом дернулся Дин. Видимо, хотел поднять руку и вызваться вместо меня. Я толкнула его в бок и покачала головой. Не хватало, чтобы он с пьяных глаз перепутал схемы и испортил себе оценки и репутацию. Моей же репутации навредить ничто не могло. Оценкам, кстати, тоже.

Я спустилась в центр амфитеатра.

– Плетение Рохха, – напомнил Дориан Эммер, впиваясь в меня пристальным взглядом. – Вы помните его, Амелия?

– Помню, – буркнула в ответ. – Не сомневайтесь.

Глубоко вздохнув, я сфокусировала взгляд, а потом одним взмахом руки нарисовала в воздухе трехуровневую паутину заклинания. Ее нити вспыхнули золотыми огнями. По аудитории поползли шепотки.

– Неплохо, – кивнул Эммер. – Теперь перечислите варианты его использования.

Лишенным эмоций речитативом я оттарабанила все теоретические выкладки. Заклинатель кивнул.

– Чудно. Теперь нарисуйте нам петлю Эльца и покажите, как она может взаимодействовать с чарами Рохха.

Я пожала плечами и принялась выплетать в воздухе новые кружева. Когда петля Эльца заискрилась красным среди золотистой паутины предыдущей схемы, однокурсники, очевидно, от удивления, начали приходить в себя – во взглядах некоторых из них появилось изумление, во взглядах других – священный ужас.

Эммер поджал губы.

– Нити тонковаты, – холодно заметил он. – Ну да ладно. Возьмите мел, госпожа Рисс, и нарисуйте то же самое на доске. Не забудьте обозначить точки пересечения чар и указать глубину их проникновения.

Он третировал меня до конца занятия. Я нарисовала ему все схемы и плетения, о которых говорилось на двух предыдущих лекциях, воспроизвела все прилагавшиеся к ним списки и перечни. Когда прозвенел звонок, я чувствовала себя, как лошадь, вспахавшая бескрайнее поле, и хотела только одного – упасть и умереть. Впрочем, польза от столь продуктивного занятия также была на лицо – хмель выветрился из моей головы, будто его там и не было.

– Ну, ты даешь! – восхищенно протянул Дин, когда мы вывалились из аудитории в коридор. – Когда только успела так подготовиться к практике? Ты же вчера весь вечер была с нами на празднике!

– Есть такие знания, мой дорогой друг, – глубокомысленно изрекла я, – которые впечатываются в память и остаются в ней навечно.

– В каком смысле?

– В прямом. У меня есть особая методика изучения материала. Если угостишь меня кофе и булочкой, я, быть может, тебе о ней расскажу.

– Не стоит, – Дин фыркнул и закатил глаза. – Не уверен, что смогу воспринять твои секреты адекватно. А Эммер тот еще урод. Нашел, когда зверствовать… Ты ведь ему сегодня за четверых ответила! Это, как минимум, несправедливо. Пусть бы вызвал к доске еще кого-нибудь. Меня, например.

Я покачала головой.

– Эммер строг, но справедлив, – серьезно сказала ему. – Нельзя осуждать человека за то, что он старается хорошо выполнить свою работу. На практику все должны приходить подготовленными. Разве его забота, что мы вчера упились «Танцующим демоном» и теперь тихо подыхаем от похмелья?