Островский по-дружески похлопал ладонью по моему плечу. Можно было, конечно, возразить, что никакого напряжения нет, но это была такая откровенная ложь, что произнести ее язык не повернулся.

– Очень заманчиво, Андрей, но нет.

Еще с минуту он молчал, а потом резко остановился, развернув меня к себе.

– Погоди. Ты – девственница?!

Я быстро заткнула его рот ладошкой, воровато оглядываясь по сторонам, и зашипела:

– Обязательно так орать?

Теперь уже Островский смотрел на меня круглыми от шока глазами. Внезапно я очень остро ощутила под ладонью его губы и резко отдернула руку. Поморщившись от досады, пошла дальше. Почему он так удивился? Можно подумать, к пятому курсу я обросла толпой поклонников.

– Это вообще как, Булочкина? – Островский наконец пришел в себя и догнал меня.

– Что, как? Не так давно ты во всеуслышание заявил, что я даже не целовалась ни с кем, а тут удивляешься, что…

– Это шутка была, и уверен, никто ее за чистую монету не принял, – развел он руками.

– Ну вот, в каждой шутке, как говорится.

Было очень странно обсуждать такие вещи со своим заклятым врагом, и в то же время не было стыдно или не комфортно. Даже с девчонками я всегда старалась избегать этой темы, а вот с Островским – пожалуйста.

– Тогда подожди, мне нужно подумать. – серьезно произнес он, и я снова прыснула.

– Испугался, что с девственницей особо не покувыркаешься?

– Не знаю, как ты, Булочкина, но я к подобным вещам отношусь очень серьезно.

В ответ на это заявление я лишь покачала головой. У меня была стопроцентная уверенность, что возиться с девственницей Островский не будет. Через пару минут мы вышли с другой стороны парка, и я свернула к остановке: в автобус он за мной точно не потащится.

– До завтра, Островский.

– До завтра, Булочкина, – раздался за спиной его задумчивый голос.

Алиса

С того странного разговора в парке прошла неделя. Островский ходил по университету какой-то задумчивый и, судя по всему, старался меня избегать.

– Чего это у нас с Графом? Признавайся, Алис, ты его все же стукнула посильнее по голове? – Катя засмеялась, провожая глазами парня, который даже не взглянул в мою сторону.

– Ничего я с ним не делала. Может, у него к пятому курсу мозгов наконец поприбавилось? – раздраженно буркнула я.

Всю эту неделю я злилась сама на себя, потому что на полном серьезе задумалась о его предложении. Не из-за того, что вдруг воспылала неземной любовью к Островскому, боже упаси. Но связываться с 21-летней девственницей мало кто захочет. Граф тому отличное подтверждение. Так что если есть возможность избавиться от досадного недоразумения и дальше шагать по жизни без этой проблемы, то почему нет? Ну а еще, где-то там, в самой глубине души, мне хотелось, чтобы моего тела коснулись его длинные пальцы. И это бесило больше всего.

– Привет, Алиса.

– Привет, – я кивнула, стараясь как можно быстрее обойти Пахича.

Он был какой-то странный: в компании Островского делал вид, что меня не существует, и всегда здоровался, когда рядом никого не было. Такая двуличность мне была неприятна – уж лучше открытая вражда.

Нырнув за угол, я тут же впечаталась в крепкую грудь. Воскликнув: «О!», Островский затолкал меня в ближайший кабинет. Несколько секунд он просто смотрел на меня одним глазом, а потом убрал светлую прядь с лица и улыбнулся. Я ощутила, как сердце разгоняется, а щеки заливает румянец.

– Ты такая милая, когда краснеешь.

Он взялся за прядь моих волос и потянул на себя, распрямляя кудряшку, а потом снова отпустил. Я отбросила его руку.