Завлит ленинградского Красного театра Екатерина Михайловна Шереметьева вспоминала, что Булгакова отличали ловкость, изобретательность и мгновенная реакция на неожиданность. Это с легкостью подтверждается следующей историей. В мае 1926 г. в комнате у Булгакова (которую он снимал со своей второй женой Любовью Евгеньевной в доме № 9 в Обуховом переулке) был произведен обыск, результатом которого стало изъятие повести «Собачье сердце» и дневника «Под пятой». Любовь Евгеньевна вспоминала, что в тот момент, когда «проверяющие» стали осматривать кресла и колоть их длинными спицами (в надежде обнаружить что-то внутри), Михаил Афанасьевич внезапно произнес: «Ну, Любаша, если твои кресла выстрелят, я не отвечаю. (Кресла были куплены мной на складе бесхозной мебели по 3 руб. 50 коп. за штуку.) И на нас обоих напал смех. Может быть, и нервный».

Однако анекдотические истории происходили в жизни Булгакова не только во время обыска, в коммунальной квартире № 50 или при других экстремальных обстоятельствах. В декабре 1933 г. Булгаковым позвонила Ольга Бокшанская (сестра Елены Сергеевны Булгаковой, секретарь В. И. Немировича-Данченко) и рассказала, что во МХАТ обратились из Литературной энциклопедии: сказали, что пишут статью о Булгакове неблагоприятного характера, но поинтересовались, «перестроился ли» он после своей пьесы «Дни Турбиных»? Услышав эту историю, Михаил Афанасьевич ответил:

Жаль, что не подошел к телефону курьер, он бы ответил: так точно, перестроился вчера в 11 часов.^>11

Артист Григорий Конский вспоминал, что в 1934–1935-х гг. Михаил Афанасьевич во время подготовки к спектаклю «Пиквикский клуб» был озадачен вопросом, сколько времени может проработать включенный радиоприемник. Узнав от артистов, что длительность работы зависит от мощности аппарата и приемник может без перерыва работать более двух месяцев, Булгаков признался, что, вопреки предположению окружающих, он не собирается покупать радиоприемник. Проблема заключалась в том, что соседи писателя уехали на зимовку, опечатав дверь и забыв выключить радио, которое работало сутки напролет.

Михаил Афанасьевич часто рассказывал о происходящих во МХАТе забавных случаях. Согласно дневнику Е. С. Булгаковой, в январе 1934 г. драматург рассказал два анекдота из жизни театра:

…В Театре местком вывесил объявление: «Товарищи, которые хотят ликвидировать свою неграмотность или повысить таковую, пусть обращаются к т. Петровой».

Н. В. Егоров, по своей невытравимой скупости, нашел, что за собак, которые лают в «Мертвых душах», платят слишком дорого, и нанял каких-то собак за дешевую цену — и дешевые собаки не издали на спектакле ни одного звука.^>12

Впрочем, не только сам Булгаков был героем ситуации. Во второй половине 1920-х гг. известному драматургу часто писали письма совершенно незнакомые люди — поклонники отправляли письма с восхищениями, некоторые представлялись героями булгаковских произведений или давали советы для будущих пьес. Сатирик В. Ардов вспоминал, что во время триумфа пьесы «Дни Турбиных» в МХАТе Михаил Афанасьевич столкнулся с аферистами, считавшими, что драматург стал настоящим богачом и готов поделиться деньгами. «Паниковские» пытались не только «случайно» встретить Булгакова на улице, но и звонили ему домой. Один из таких звонков раздался рано утром — обладатель хриплого голоса признался, что, выходя из пивной, разбил очки в золотой оправе, и просил автора «Дней Турбиных» выделить сто рублей на новые очки. Михаил Афанасьевич в ярости бросил трубку, однако повторный звонок не заставил себя долго ждать: