Он вышел и спокойно закрыл дверь. А вернувшись в гостиную, обнаружил своего слугу стоящим неподвижно за одной из занавесок, наблюдая за улицей.

– Там человек, сэр, – заметил слуга, не оборачиваясь. – Он наблюдает за домом.

На мгновение Хью остановился, хмурясь. И засмеялся.

– Дьявол! Игра началась всерьез, мой храбрый воин, пока десять очков в нашу пользу! Ибо похищение и насильственное удержание, пусть даже сумасшедшего, – это статья десять, так, Джеймс?

Слуга осторожно отошел от занавесок.

– Статья – да, сэр, – повторил он загадочно. – Время, сэр, для вашего утреннего стакана пива.

Точно в двенадцать часов зазвонил звонок, объявляя о посетителе, и Драммонд оторвался от чтения спортивной колонки в газете, поскольку его слуга вошел в комнату.

– Да, Джеймс. Я думаю, что мы дома. И хочу, чтобы вы оставались в пределах слышимости и ни при каких обстоятельствах не теряли из вида нашего больного. На самом деле, я думаю, вы должны сидеть в его комнате.

Он вновь уткнулся в газету, а Джеймс, с кратким «Хорошо, сэр», удалился. Почти сразу он вернулся и, оставив дверь открытой, объявил о господине Петерсоне.

Драммонд поднялся, улыбаясь.

– Доброе утро. Ваш приход – приятный сюрприз, господин Петерсон. – Он указал посетителю на стул. – Надеюсь, вы больше не испытывали затруднений со своим автомобилем.

Господин Петерсон снял перчатки, улыбнувшись дружелюбно.

– Никаких, капитан Драммонд. Шофер, кажется, справился с поломкой.

– Именно ваш взгляд на него сделал это. Замечательная вещь – проницательный взгляд, как я и сказал вашему другу, господину Лэкингтону. Я надеюсь, что у него тоже все в порядке.

– Он не в форме, – добродушно пояснил Петерсон. – У господина Лэкингтона произошел некий неприятный случай вчера вечером, к сожалению.

Лицо Хью выразило сочувствие.

– Как прискорбно! Я надеюсь, ничего серьезного?

– Боюсь, что его нижняя челюсть была сломана в двух местах. – Петерсон потянулся за сигаретой. – Человек, который избил его, должно быть, был боксером.

– Ссора в подвыпившей компании? – спросил Драммонд, озабоченно качая головой. – Я никогда не подозревал у мистера Лэкингтона подобных наклонностей. Я представил бы его как самого воздержанного человека… Но плохо знаю его… Я однажды знал парня, который начинал махать кулаками после третьей стопки, а трезвый выглядел методистским пастором. Жаль, что случайная пуля оборвала его жизнь…

Петерсон стряхнул пепел со своей сигареты.

– Мы перейдем к сути дела, капитан Драммонд? – приветливо спросил он.

Хью выглядел изумленным.

– О чем вы, господин Петерсон? Что вы имеете в виду?!

Петерсон улыбнулся еще более приветливо.

– Я вполне уверен, что вы, молодой человек, весьма проницательны, – заметил он. – Не хотел бы отрывать вас от вашей газеты ни на минуту дольше, чем необходимо.

– Ну что вы! – заявил Хью. – Мое время – ваше время, хотя я очень хотел бы знать ваше мнение о Джаггернауте и Честерском кубке. Мне кажется, у него есть шансы против Суматры, а вы что скажете?

– Вы игрок? – спросил Петерсон вежливо.

– Изредка делаю ставки, господин Петерсон, время от времени, – ответил Драммонд. – Только на спорт, только ограниченные суммы.

– Если вы ограничиваете свой азарт, это не опасно, – сказал Петерсон. – Именно когда вы рискуете играть по-крупному, риск становится серьезным, а опасность реальной.

– Именно так моя мать всегда и говорила мне, – заметил Хью. – Она даже шла дальше, моя бесценная мама. «Никогда не держи пари, если не уверен на все сто, мой мальчик, – был ее постоянный совет, – и помни это всегда, вспоминай об этом прежде, чем надеть рубашку! Я прямо сейчас слышу ее голос, господин Петерсон, и вижу ее лицо, озаренное утренним солнцем.