Кстати, в анкете, устраиваясь на работу в новую школу, уже в Калуге, на вопрос: «Привлекался ли к судебной ответственности» Окуджава напишет правильно: «15 января 1952 г. за прогул. 3 месяца исправительно-трудовых работ».

А ещё через полтора года, уйдя уже из этой калужской школы и устраиваясь в другую, на тот же вопрос анкеты – привлекался или нет – он просто напишет: «Нет». И будет прав, ибо согласно статье 5 того же указа судимость автоматически снималась через год, если за этот период подобное преступление не повторялось.

Но ещё неясной остаётся ситуация с увольнением из Высокиничской школы. И здесь нам сильно не хватает сгоревшего архива. Почему Булата не оставили работать в Высокиничах, как было предусмотрено законом? Директор взмолился, чтобы убрали смутьяна? Или в облоно решили «разрубить» длящийся конфликт и устроили учителю перевод?..

В выписке из трудовой книжки между записями о приёме на работу в школу Высокиничей и школу № 5 города Калуги вообще отсутствует запись об увольнении из Высокиничей. Логично: его не могли уволить во время действия приговора. А может быть, письма в высшие инстанции его и его боевых подруг по Высокиничской школе действительно возымели действие, и судимость вместе со скандальным увольнением были аннулированы?

Теперь, когда мы с трудом вырвались из тонкостей советской юриспруденции, попробуем разобраться: а был ли прогул? Или, как вспоминает Булат Окуджава, учителей действительно отпустил сам директор?

Помните, они всей компанией один раз уже сорвались на ноябрьские праздники? И тогда был скандал, но официально закон не был нарушен. Трудно представить, что, помня тот случай, меньше чем через два месяца они все взяли бы и снова уехали без разрешения – к тому же теперь ещё и в рабочее время, даром что каникулы. Скорее надо думать, что они действительно на сей раз испросили такое разрешение.

Кстати, Майя Семёновна Суховицкая тоже хорошо помнит, как они уезжали на каникулы:

– И мы все стоим на этой вот дороге, где проходили машины, голосуем. В это время идёт завуч – у него только недавно ребёнок родился – и говорит:

– Вы в Москву?

– Да.

– Купите, пожалуйста, моему ребёнку соки!

Ну вот, похоже, не так уж и подводит память Булата Шалвовича, когда он в одном случае вспоминает масло, а в другом сок. Вероятно, директор, отпуская его на каникулы, попросил именно подсолнечного масла, а сок просил, оказывается, завуч.

Но они всё равно не должны были отсутствовать все каникулы. Дело в том, что в каникулы в Высокиничах должно было состояться районное совещание учителей и все учителя обязаны были присутствовать.

Накануне намечавшейся конференции москвичи позвонили на всякий случай в Высокиничи – вдруг отменят или отложат? И, к своей радости, услышали: да, конференция отменена, отдыхайте спокойно. Чем они с удовольствием и продолжили заниматься.

Действительно, районное совещание учителей было отложено. Отложено на 13 января, когда некоторые из вернувшихся из Москвы уже были уволены по статье за прогул, а самого беспокойного из них через день ожидал суд.

«Колхозная газета» освещала это знаменательное событие в жизни района – совещание, а не увольнение за прогул – в номере от 17 января 1952 года. (III)

В отчётном докладе об итогах работы школ за первое полугодие заведующая районным отделом народного образования К. М. Свирина рассказывала об успехах, достигнутых школами района. Высокиничской школы в этом ряду не оказалось. Далее докладчица перешла к «ещё имеющим место отдельным недостаткам», и вот тут-то как раз речь сразу пошла об интересующей нас школе: