– Брось собаке на подстилку, если не понравилась, – резко оборвал её метания. – Это всего лишь сорочка! До свидания, Земфира!

Она замерла, потом повернулась ко мне и застыла, глядя на меня снизу вверх. Её губы были так близко. Пухлый рот манил, сводя с ума. Мои собственные фантазии раздраконили меня похлеще голой, изнывающей от желания бабы. Я дёрнул кадыком, чувствуя, что тону в глазах Земфиры.

Девчонка ждала, что я её поцелую? О, Всевышний!

Уходи, Булат! Уноси ноги! Довольно себя испытывать на прочность!

Совершенно неожиданно Земфира бросилась ко мне и крепко обняла, спрятав лицо на груди. Я обмер и не шевелился. Лишь судорожно вздохнул, прикрыв на секунду глаза. Опустив голову, вдохнул дивный запах её волос, резанувший по уже распухшим яйцам. Сердце билось уже где-то в ушах, норовя выскочить из груди.

Ничего подобного прежде не испытывал. Эти ощущения щекотали мне нервы, терзая, искушая, не хуже самого дьявола.

– Берегите себя, Булат, – тихо сказала девушка и принялась быстро прятать мои подарки в пакет.

– Ты тоже, Земфира, – ответил я ей и быстро вышел.

Убежал.

Нашёл Зинура и Данияра на ферме. Животноводы сраные, – усмехнулся я, видя, как они ковыряются в овечьем дерьме.

Дед достал трубку, мы с Данияром сигареты. Попиздели о погоде, и я поблагодарил старика за тёплый приём.

Он, правда, палец о палец не ударил для моего комфорта, но крыша над моей головой была его, так что пришлось расшаркаться в благодарностях. Недолюбливал я Зинура, сам не знаю почему. Он не вызывал у меня уважения, обращался к нему на "вы" только из-за хорошего отношения к Данияру.

– Я подарил Земфире серьги, – сообщил я деду, как и обещал девочке. – Она переживает, что вы станете её за это бранить, Зинур Азатович. Я сделал ей подарок от чистого сердца. Позвольте ей оставить безделицу.

Про сорочку я, естественно, промолчал. Судьба её теперь в руках Земфиры. Оставит она её, будет думать обо мне, фантазируя о порочном и запретном? Или безжалостно выбросит?

Интрига, блять!

– Если от чистого, пусть носит, – согласился Зинур.

– Жду тебя на свадьбе, брат? – с надеждой спросил Данияр.

– С удовольствием приеду. Пустите ещё раз на постой, Зинур Азатович? А я вам коня добуду. Породистого, доброго! Все в вашем краю будут от зависти волосы рвать на заднице, глядя на то, как он гарцует на закате!

Я знал, что дед, как и все татары на земле, падкий на дорогие подарки. Жадность его была мне только на руку.

– Вай-бая! Говоришь, как хитрый цыган, – усмехнулся Зинур, пригладив усы. – Приезжай, шайтан с тобой, если конь будет стоящим!

Данияр обещал устроить пир на весь мир. Я знал, что татарские свадьбы гуляют не по одному дню, так что в доме Зинура придётся подзадержаться.

Земфира к тому времени достигнет зрелости, и моё самообладание повиснет на честном слове. Моём слове.

Голова Матвея лучше всего украсит свадебный стол жениха. Если приеду с Дилярой – это будет сенсация!

Данияру ничего не останется, как вознаградить меня за преданность своей опозоренной негодяем сестричкой. После этого он мне вдвойне будет должен.

Куда в таком случае девать Елену? Её срок ещё не вышел. Я ещё не обзавёлся женой, поэтому ехал сейчас в её горячие объятия. Девушка всегда ждала меня во всей красе с раздвинутыми ногами. Наконец-то я избавлюсь от этого напряжения в паху и смогу хорошенько подготовиться к войне с Матвеем.

– Наконец-то мой великий воин дома! – страстно прошептала Елена, ластясь ко мне, подставляя пухлые губки для поцелуя.

Я скучал по девушке, по её запаху, ставшему уже родным. Целовал её с упоением, чувствуя, как сладко наливается тяжестью пах.