«Ну-ну, с очень сложной судьбой, еще бы. Ну несет тебя, мать», – снова ухмыляясь посмеялся он про себя.

Он. Мне доводилось наблюдать, как тусуется профессура, и, готов признаться, впечатление не самое лучшее. Не получилось понимания, а жаль.

Он вспомнил гулянку с профессорами на даче, посмеялся сам с собой и принялся читать следующее письмо.

Анна Ивановна. У меня другая точка зрения. Понимание к вам придет, но несколько позже.

И еще. Быть рядом с моей дочерью и быть ею любимым – это испытание на прочность, это вызов, это крест. Многие хотят быть рядом, но почти все не могут. Кому-то не хватает интеллекта, кому-то воспитания, кому-то смелости, кому-то терпения и т. д. Поиметь, подмять, использовать, и желательно на халяву, не прикладывая усилий, не беря на себя ответственность за происходящее, а потом сказать: «А жаль» – это, конечно, каждый может – наслаждаться жизнью.

А вот взять на себя ответственность и понять, что я делаю не так, если за месяц четыре раза попал в эту ситуацию, что я могу изменить для того, чтобы любимый человек был счастлив со мной, чтобы любимая женщина не скакала по ночам от боли, как ужаленная, а томилась в теплой постели от вожделения.

Чтобы задать себе этот вопрос и признаться в некой несостоятельности в построении отношений, действительно нужна недюжинная мудрость и колоссальное мужество. Для этого надо уметь любить всем естеством, иметь великодушие дать себе самому еще один шанс.

Он. Перестаньте меня обрабатывать и брать «на слабо». Мир вокруг нее, может, и крутится, но не я, я могу вертеться быстрее мира, но в паре.

Принимать решения и совершать поступки может каждый, а как насчет ответственности? Как насчет обдуманности действий? Как насчет приоритетов? Быть с ней – испытание. Со мной тоже, как ни прискорбно. И как быть? Если сказать проще, ушла она, я не прогонял, а даже наоборот. Смогла уйти, сможет и вернуться, если, конечно, это еще будет кому-то нужно.

Парень присылает матери фотографии дочери с прикрепленным сообщением: «Они мне теперь без надобности, а удалить жаль».

Анна Ивановна. Спасибо за фото – классные. Она на этих снимках счастливая.

Он. Видимо, лучше быть сильной и эффективной, нежели счастливой. Хорошая участь, что тут сказать. Зачем наступать на глотку своему самолюбию, даже если ты кого-то обидел, кого-то, кому ты очень дорог. Проще сказать: «Какая я неудобная!» – и, переведя стрелки, вынудить человека сломаться, наступив себе на глотку. Только вот потом сломанный станет не нужен. Обиженных много, и всем их жаль, но они никому не интересны, так как слабы и беззащитны. Анна Ванна, я все понимаю: и вас, и дочку вашу, – но в данной ситуации я ее ничем не обижал и не прогонял. Не думаю, что она приняла эффективное решение, скорее оно спонтанно-скоропалительное и необдуманное, основанное на эмоциях, которые образовались в течение не очень хорошего дня.

А теперь к главному. Знаете, как я научился глушить любую боль?! Да очень просто, по принципу «клин клином вышибают». Жестко, даже несколько жестоко, зато максимально эффективно, но применимо только лишь ко мне. Видите ли, у меня есть определенные рамки, которым я не позволяю себя уничтожить, – это наркотики, предательство, подлость и еще несколько очень очевидных вещей, о которых не стоит даже писать. Так вот, как только я принимаю решение (а если я принял решение, то его не меняю, но с вашей дочерью делал это – к разговору о снисхождении и чувствах), то следом ищу способ наиболее безболезненно пережить это. То есть, скажу проще, я пойду к другой, и никакие силы не заставят меня вернуться по одной простой причине – потому что переступил грань, разрушив тем самым последние остатки всего, что было. Внутри что-то еще будет болеть, но нельзя войти дважды в воду одной реки, добавлю от себя – одинаково чистым. Так как ваше чадо не может быть удобной женщиной, которую, кстати, я никогда не искал, и мы с ней говорили об этом, ровно так же я не буду ни удобным, ни покладистым, ни подкаблучным. Я всегда был с ней настоящим, преданным и честным, а за другими качествами – не ко мне. Да, кстати, ее друг, с которым она договаривалась о встречах, будучи со мной, вполне достойный парень, видимо, очередной мудак, который жаждет попользовать на халяву, как вы выражаетесь. Я поинтересовался, зачем ей эта встреча, но ничего вразумительного не услышал, а лишь наблюдал неадекватную реакцию в виде истерики. Нет, ни в коем случае никаких обвинений, она однозначно настоящая и чистая, но вдруг закралась мысль: а вдруг она также клин клином вышибить решила? Так вот, Анна Ванна, ждать этого я не буду, как любого мужчину, меня тоже заденет и больно ранит подобный ход событий. Выяснять, разумеется, я ничего не собираюсь, но от страданий и боли избавлюсь немедля, при первом позыве сердца, которое мне дорого, ему еще детей любить.