Конечно, Нюра испугалась и уже собралась заплакать, но женщина, за которой она бежала, наклонилась к ней и быстро заговорила:

– Не плачь, не плачь, деточка, сейчас всё успокоится, и мама тебя найдёт. Пойдём быстрее отсюда. Надо до леса добежать. В лесу не так страшно.

Нюру пихали со всех сторон. Женщины, старики с маленькими детьми – все пытались спрятаться от пикирующих бомбардировщиков. Девочке казалось, что за каждым человеком охотится свой самолёт. Гул самолётов переходил в тяжёлое взвизгивание, и тогда рядом раздавался взрыв, люди падали смешно, и от этого ещё более страшно раскидывая руки и ноги. Остальные метались, не понимая, в какую сторону бежать.

Нюра мчалась что было сил. Так она и очутилась в лесу. Одна. Где были все остальные люди, Нюра не понимала. «Не могли же всех убить, – думала она, – или могли? Куда мне идти? Или нужно остаться и ждать маму?»

Не дождавшись ни одного человека, Нюра решила пойти поискать людей. Разбомбленный поезд полыхал, и около него лежали только тела и разбросанные вещи. «Если та женщина сказала, что надо бежать в лес, то, наверное, все туда побежали. Надо просто всех найти».

Нюра встала и пошла по просеке. Девочка попыталась кричать в надежде, что её кто-то услышит, но на её крик отозвалось только эхо. Вдруг послышался то ли плач, то ли крик. Нюра бросилась на звук. На земле лежала женщина, которую она спутала с мамой. Женщина лежала, свернувшись калачиком, будто хотела согреться. Клетчатая юбка почему-то была бурая и влажная. А рядом сидел малыш.

– Что с вами? Вставайте, – Нюра подбежала и схватила женщину за руку. Рука была тёплая, но обессиленная. – Как хорошо, что я вас нашла. Пойдёмте.

– Пожалуйста, не бросай Юрочку. Не бросай Юрочку, – женщина открыла глаза, стараясь сфокусироваться на лице девочки.

– Тётенька! Не умирайте, тётенька! Как же я одна буду?! – Нюра смотрела в глаза незнакомой женщины, и ей казалось, что она видит, как жизнь уходит из них. – Тётенька, не умирайте, не умирайте, тётенька! А как же я? Мне ведь только девять лет. Осенью будет девять лет, – она не хотела верить, что осталась одна.

Сколько она просидела рядом с умершей женщиной, Нюра не знала. Малыш стал плакать, она взяла его на руки и поняла, что долго нести его не сможет. Нюра осмотрелась и сняла с женщины большой платок, завязала его на цыганский манер и усадила туда Юрочку. Стало чуть легче.

«Останавливаться нельзя. Нужно идти вперёд. Если я никого не встретила, значит, все ушли далеко вперёд. Надо идти, чтобы их догнать. И если тут просека, она должна меня куда-то привести».

Тут-то её и застала ночь и туман. Туман был как живой. Он нависал влажным, подпахивающим болотом одеялом и противно трогал за лицо. Хмарь была плотная, будто взбитый серый мусс. У Нюры было ощущение, что она плывёт в очень мутной воде. Впереди ничего не было видно, даже кончики пальцев вытянутой руки.

Где-то вдалеке были слышны раскаты боя. «Я не знаю, куда идти и что мне делать». Силы уходили, а сколько ещё идти, было непонятно. Нюра всматривалась во влажную вязкую темноту. И тут она увидела отца. Она не могла его перепутать – отец был в расстёгнутом кителе, под которым виднелась тельняшка. Туман обволакивал его со всех сторон, но его лицо было чётко видно.

– Папа?!

– Нюра, ты очень храбрая девочка. Я горжусь тобой, – отец улыбнулся ей. – Ничего не бойся. Скоро закончится ночь, и туман рассеется.

– Папа, не уходи! – только и успела крикнуть Нюра. Туман поглотил видение.

Юрочка, пригревшись, уснул. Нюра вздохнула и пошла туда, где видела отца. Ей показалось, что стало немного легче. «Папа сказал, что скоро кончится ночь и тумана не будет. Надо немного потерпеть».