– Да-а, стерлядка – это бы в масть. Недодумал я сразу, а сейчас время нужно, чтобы привезли её да приготовить.

– Не беспокойтесь, я могу дорисовать всё, что скажите.

– Толково! И когда ты закончишь малевать?

– К вечеру постараюсь наброски сделать да завтра ещё поработаю. А дома закончу… Минимум дней десять.

– А нам что, так вот за столом и сидеть?

– Нет, только на время, чтобы ваш образ правильно передать. Остальное без вашего участия, думаю, пару дней на это уйдёт, а детали дома по памяти. У меня хорошая зрительная память, так что не волнуйтесь. Ну, а если возникнут какие-то сомнения, тогда уж вас побеспокою…

Уже затемно шофёр Гвоздя Фёдор отвёз Арсения домой.

– А я уже извёлся весь, – встретил его Степан. – Думал, вечерком ёлку купим – две недели до Нового года осталось, да в магазин сходим, скупимся, а то перед праздниками не протолкнёшься. И в комнате убраться нужно – девчонки обещались прийти.

– Придётся немного повременить, картину закончить нужно – «Завтрак боярина», – иронически перефразировал название Арсений.

– Всё понял. Создам тебе все условия для работы. Похоже, серьёзный заказ.

– Похоже, так…

Перед праздниками Арсений позвонил заказчику.

– Жди, сейчас шофёра пришлю, – коротко ответил тот.

Через полчаса Фёдор уже звонил в двери с перекинутым через плечо огромным рулоном ветоши.

– Хозяин велели помягше упаковать, чтобы дорогой не повредить…

– Ну что, показывай своё художество, – подбоченясь, встретил их Гвоздь.

– Вот… – аккуратно прислонил картину к стене Фёдор и отошёл поодаль, как бы оценивая работу.

– Хм-м… – наклонил голову набок хозяин. – Зайка, а ну-ка, поди сюда!..

– А чо – прикольно… – оценила та.

– Это не просто прикольно – это круто, – сделал заключение Гвоздь. – Похоже, утёрли нос Потапу, у него послабее будет. Помнишь, как он хвалился своей коллекцией, а попросил его свести с художником, так он, сука, зажался. У меня, мол, есть, а вы завидуйте… Хрена тебе, старый повеса!..

– Давай и его пригласим на мой юбилей, пускай сопли пожуёт.

– Я уже подумал об этом… Вот что, к юбилею пять картин нарисуешь? – повернулся хозяин к Арсению.

– Что за тема?

– Семейные сюжеты.

– А когда юбилей?

– Через три месяца.

– Постараюсь…

– Ну, вот и приступай чем скорее, детали можно прямо сейчас обсудить.

– Послезавтра Новый год, давайте после праздников.

– Ну хорошо… Вот, возьми… – вытащил из бумажника Гвоздь три пятитысячные купюры… Честно заработал, а за остальные картины сразу всё чохом получишь. Ежели управишься к зайкиному юбилею – хорошую прибавку заплачу… Семёновна, собери-ка чего художнику к празднику: фрукты, икру, вино – сама знаешь… Семью порадуешь.

– Нету у меня семьи, – с грустью ответил Арсений.

– Вообще, что ли, никого?! – участливо поинтересовался Гвоздь.

– Никого…

– Ну, хоть родственники какие есть?

– Нет… мама с папой детдомовские, погибли, когда мне было шесть лет. Сестрёнка умерла, увезли в больницу и… ей ещё четырёх не исполнилось. Была здоровая, а тут… Вот только единственная память осталась, – снял с шеи Арсений золотой амулетик… Тяжело всё это вспоминать.

– «Храни тебя Господь, дорогой сыночек», – в полголоса прочитал хозяин.

– Бедненький… – с сочувствием вырвалось у зайки.

– М-да… – нахмурившись, положил руку на плечо Арсения Гвоздь.

– Правильный ты пацан, только слишком доверчивый, а с галереей таким как ты, мозги парят. Думаешь, картины твои не покупают?

– Ну, а как ещё? Откуда у людей деньги?

– У людей – да, а у воротил и дельцов хватает. Картины продаются только у тех, которые делятся с продавцами. Жизнь такая: не подмажешь – не получишь. А что у тебя за картины в галерее?