Картинным жестом уже не Д'Артаньяна, но Остапа Бендера он забросил на плечо спортивную сумку.

– Идемте, господа. Мы чужие на этом празднике жизни! Прощайте, мадам Грицацуева! – И Борис, послав продавщице воздушный поцелуй, с достоинством двинулся к выходу.

Едва компания оказалась на улице, как все четыре мушкетера, а за ними и «миледи» дружно расхохотались. Чип сформулировал за всех – правда, несколько туманно.

– Ну, ты даешь, Трепач!

– «Трепач» – это ваше хобби, Борис? – уточнила девушка.

– Это его кликуха! – беззлобно резюмировал Чипков. – А то он все другим их лепит, грамотей.

– Вот видите, Саша, с каким сырым материалом приходится работать нам, будущим инженерам человеческих душ! – Жемчужников с тяжелым вздохом подвижника дернул шеей куда-то назад.

– Во куда хватил! Сразу в писатели – не слабо...

– Ну, мне сюда, – Александра остановилась у своего угла. – Спасибо за компанию, господа мушкетеры, было приятно...

– Какое совпадение: мне тоже сюда!

Тот, кто был к ней ближе всех, смотрел на нее насмешливыми серыми глазами. Только теперь Саша по-настоящему разглядела, что глаза у Бориса большущие, чуть раскосые и темно-серые – с этаким холодноватым, «стальным» отливом. Но сейчас они блестели вовсе не холодно, а как-то совсем иначе...

Во второй раз за последний час Александре стало неуютно под мужским взглядом. Но теперь – гораздо сильнее, чем когда на нее смотрел Рэй.

– Как, Борис, разве ты не с нами? Мы же хотели...

– Извини, Дейл. Разве я не говорил, что мне надо заскочить к одному парню из спортклуба? Он как раз вот тут живет, в этом переулочке.

– Не-ет, не говорил... А ты надолго? Может, мы тебя подождем?

– Боюсь, мы его не дождемся, старик. – Славик Филимонов опустил руку на плечо непонятливого очкарика. – Боряня мне сказал, он тут задержится. Ты не слышал. Так что сваливаем, дружище Дейл, нам с тобой еще в колхоз собираться.

Александра не могла видеть его многозначительный взгляд и ухмылку, адресованные другу «Боряне». Как не могла она заметить и увесистый кулак Чипа – по тому же адресу.

– Чешите, господа, чешите. А я немножко провожу нашу Сашу, раз уж случилась такая оказия.

– Значит, до вечера, Борис? – неуверенно крикнул им вслед Даня.

Но Жемчужников ничего не ответил – лишь дал троице приятелей энергичную и красноречивую отмашку.

– С чего это вы взяли, что я «ваша Саша»? – спросила девушка, когда они остались вдвоем.

– А что тут такого? Я же не сказал «моя Саша», я сказал – «наша». – Борис наивно хлопал длинными ресницами. – Мы же теперь, как совершенно справедливо заметил дружище Дейл, коллеги. Значит, в известном смысле вы «наша», то есть одна из нас. Но если вам это неприятно, тогда, конечно...

– Нет, отчего же? Вы меня убедили, Борис.

– Рад слышать. Убеждать – мой особый талант, Шурик. Надеюсь, у тебя будет еще много случаев в этом убедиться – извини за тавтологию.

«У тебя», «Шурик»?.. Александра взглянула на своего спутника, приподняв брови. Но тот смотрел прямо вперед и не собирался объяснять свою неожиданную фамильярность.

– Разве мы уже перешли на «ты»?

– Я – да, а ты – не знаю. Но советую сделать то же самое: согласись, между нашим братом студентом довольно странно «выкать» друг другу. Убедил?

Он засмеялся, а за ним – Александра. У нее вдруг появилось чувство, что она знакома с этим парнем много-много лет – может быть, с самого детства.

– Ты прав: у тебя и в самом деле талант убеждать! Но там, в кафе, мне показалось, что ты... Как бы это сказать? Человек другого стиля, понимаешь? Любишь все эти церемонии. Эти твои застольные речи, «миледи» и все такое прочее...